Бек

Он одаривает меня сдержанной улыбкой, берет вилку и снова принимается за еду, как будто только что не сбросил мне на колени эту… эмоциональную бомбу. Я даже не знаю, что сказать. Он прав, и, черт возьми, я даже не думаю, что хочу, чтобы он меня больше отпускал.

— Я так запуталась, — признаюсь я.

— Я знаю. Вот почему мы разберемся с этим вместе. Я рядом. Все, что тебе нужно сделать, это протянуть свою руку и взять мою. Шаг за шагом.

Глядя в его глаза, я вижу в них честность, но и отчаяние. Я сделала это с ним, с нами, и человек с меньшей силой воли давным-давно бы сдался.

— Я не заслуживаю тебя, Бек. — Я не заслуживаю, знаю. Я была стервой; я давила и давлю, закрывая его от себя. Я вижу это сейчас, и мое сердце разрывается из-за всего того времени, которое он потратил на меня впустую. — Почему ты просто не сдался? Я так запуталась, Бек… так запуталась. Я даже не могу вспомнить половину случаев, когда ты прибегал на мой зов, потому что желание позволить страху взять надо мной верх было слишком сильным. Но ты это делал, каждый раз. Даже когда я попыталась привести других мужчин, чтобы разозлить тебя настолько, чтобы ты ушел навсегда, ты не уходил. Как ты можешь стоять рядом со мной, даже на расстоянии, так чертовски долго и не ненавидеть меня? Черт возьми, я ненавижу себя. — Я делаю глубокий вдох и вытираю несколько слезинок, прежде чем поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Когда я вижу эмоции и обожание в его глазах, у меня перехватывает дыхание.

Он отодвигает свой стул и встает, проходя небольшое расстояние до моего стула. Я не поднимаю глаз, но продолжаю смотреть на место, которое он только что освободил.

— Ди, встань.

Я не двигаюсь.

— Ди…

Я не могу пошевелиться, просто позволяю всему этому повиснуть в воздухе, и я не уверена, готова ли я услышать то, что он собирается сказать.

— Дениз. — На этот раз его тон жестче; очевидно, он теряет терпение.

Я вздыхаю, отодвигаю свой стул, встаю и медленно поворачиваюсь, чтобы посмотреть на его грудь.

— Посмотри на меня, Ди. — Его тон все еще жесткий, но я слышу это, эмоции придают его голосу легкую дрожь.

Когда я встречаюсь с ним взглядом, они ярко сияют, а его губы изгибаются в легкой улыбке. У меня перехватывает дыхание. Он смотрит на меня так, как Аксель смотрит на Иззи, а Грег — на Мелиссу.

Он смотрит на меня так, как будто я единственная женщина на земле.

— Я стою рядом с тобой, потому что это то, где мне суждено быть. Я стою рядом с тобой, потому что у тебя не хватило сил удержаться. Это то, что ты делаешь для человека, которого любишь. Это правильно, а после нападения мы ранены, но я знал, что за наши отношения стоило бороться. В течение нескольких месяцев тебе снились кошмары, и каждый раз, когда ты просыпалась, ты выкрикивала мое имя, чтобы я помог тебе. С тобой все будет хорошо, детка. Ты пережила что-то ужасное, и тебе нужно было время, чтобы осознать это. Твоему разуму нужно было время, чтобы исцелиться. Я не собираюсь лгать и говорить тебе, что мне не было больно, когда ты оттолкнула меня. Я только что провел восемь месяцев рядом с тобой, пытаясь быть тем, кто тебе нужен, но я понимаю, что ты должна была найти свой собственный путь. — Он обхватывает мое лицо своими теплыми ладонями, большими пальцами вытирая слезы, которые быстро катятся из моих глаз.

— Каждый раз, когда мы снова были вместе, я был уверен, что ты вернулась, ты будешь готова принять нас. И я не буду врать. Когда я просыпался утром, ожидая найти тебя обнаженной в своей постели, а встречал только холодные простыни? Это причиняло боль. Тогда я увидел тебя через несколько дней спустя, и эта боль все еще была там, как неоновая вывеска в твоих глазах. Сейчас эта боль ушла. От нее не осталось и следа. Даже после всего того, что произошло в твоем офисе, сейчас ее нет. Тебе нужно еще немного времени, чтобы разобраться в этом самой? Хорошо, но ты будешь делать это со мной, прямо здесь. — Он наклоняется и запечатлевает нежнейший из поцелуев на моих губах, прежде чем отстраниться и улыбнуться. — Теперь понимаешь? — Я киваю. — Хорошо, а теперь давай поедим.

Я неуклюже сажусь и ем свой завтрак, потому что после всего этого я уверена, что все равно не смогла бы произнести ни слова, не говоря уже о том, чтобы спорить с ним. Все, что он только что сказал, — правда. Я не очень хорошо помню первые месяцы после нападения Брэндона, но помню, что нуждалась в нем, как в спасательном круге. И после всей этой беготни, терапии, страха я также чувствую, что паутина, в которую я попала, рассеялась. Как будто это недавнее нападение доказало мне, что я достаточно сильна, чтобы бороться за свое собственное счастье. Самое главное, я чувствую, что сейчас это возможно.

* * *

После завтрака я убираю наш беспорядок и продолжаю пытаться осмыслить то, что, черт возьми, только что произошло. С тех пор как он произнес свою грандиозную речь, у меня голова идет кругом, а сердце колотится так, словно марширующий оркестр вторгся в мою грудь.