Бек

— Блядь! — Я пинаю один из стульев, прежде чем развернуться и подойти к своему месту. Грег, все еще явно разозленный, ставит свой стул на место и садится. Аксель несколько секунд не сводит с меня взгляда, прежде чем занять свое место рядом с Грегом. Я смеюсь над иронией ситуации, когда эти двое с одной стороны, а я, одинокий, с другой. Куп откашливается со своего места во главе стола, и я воспринимаю это как сигнал к разговору.

— Я не вправе говорить об этом, и мне кажется, что я предаю Ди, даже открывая рот. — Борьба, весь этот гнев проходят за секунды, и я просто чувствую… одиночество.

— Конечно, было бы намного проще, если бы мы понимали, что, черт возьми, все это значит, — разочарованно говорит Аксель.

— Мне не нравится, когда сомневаются в моей лояльности, Бек. И мне чертовски не нравится, когда меня бьют по лицу. Мелисса надерет тебе задницу, беременна она или нет.

— Честно говоря, ты заслужил это и даже больше, Грег. Я держал рот на замке из уважения к Ди, но главным образом потому, что у меня все было под контролем. Я был рядом, когда она нуждалась во мне, и я буду продолжать помогать ей. — Я перевожу взгляд на Акселя и делаю глубокий вдох, прежде чем обратиться к нему. — Во-первых, я не хотел бы проявить неуважение к тому, что я собираюсь сказать, Акс, так что пойми это и держи себя в руках. — Он сдержанно кивает мне. Оглядываясь на Грега, я продолжаю. — Как раз перед тем, как в старом таунхаусе Иззи и Ди произошло это дерьмо, мы с Ди начали встречаться. Это было что-то новое, настолько новое, что мы даже не успели никому об этом сообщить, пока все не началось. Потом Грег был в больнице, почти умирал и все такое, и это было не самое лучшее время. Иззи был нужен Аксель, а Грег выздоравливал. Итак, Ди была одна.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что она была одна? Она жила в моем проклятом доме! Там была Иззи. Я был там. Она была не одна! — Рычание Акселя в значительной степени подтверждает мои мысли. Конечно, он защищается.

— Я сказал тебе, что не хотел проявить неуважение, Аксель, и я серьезно. Но несмотря на то, что она была прямо у тебя под носом, ты был так занят Иззи, что ничего не заметил. Вспомни, и я имею в виду, действительно подумай. Сколько раз она сидела в том маленьком уголке в твоем кабинете, который ты предоставил ей для работы? Сколько раз по вечерам ты заставал ее бродящей внизу? Подумай о том, чего ты не мог видеть, потому что все твое внимание было сосредоточено на Иззи. Я не виню тебя за это, потому что Иззи нуждалась в тебе, но Ди тоже был нужен кто-то. — Я опускаю глаза и собираюсь с мыслями. Я ненавижу вспоминать те месяцы. — Она звонила мне каждую ночь, и я слушал, как она плачет перед сном. Каждый звук в твоем доме приводил ее в ужас. Потом я, наконец, уговорил ее снять квартиру в комплексе Мэддокса, думая, что там ей будет лучше. Я провел еще несколько месяцев рядом с ней. — Я должен остановиться и проглотить комок в горле. Господи, это оказалось труднее, чем я думал.

— В первый раз, когда она чуть не покончила с собой, она сначала позвонила мне. Это дало мне достаточно времени, чтобы добраться туда, и мне потребовалась почти неделя, чтобы успокоить ее настолько, чтобы она смогла обратиться за помощью. После этого она попыталась только один раз, но я был рядом с ней. Это случилось за месяц до того, как она оттолкнула меня. Она начала посещать психотерапевта, и я внимательно наблюдал за ней. Мне потребовался почти год, чтобы увидеть, как к ней возвращаются признаки жизни. Она скрывала это, но если бы вы все внимательно посмотрели на нее, то увидели бы, какой разбитой она была. — Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ними взглядом.

На лице Купа написано понимание, и это наводит меня на мысль, что он не был таким уж невежественным, как я думал. На лице Акселя нет эмоций, но я вижу шок в его глазах. Когда я, наконец, встречаюсь взглядом с Грегом, меня шокирует неприкрытая боль, отразившаяся на его лице.

— Я понятия не имел. — Его голос звучит ровно.

— Да, я знаю. — Я слегка улыбаюсь ему, но без понимания. Эти люди должны были это видеть, и осознание того, что они думали, что она играет в игры, просто разбивает мне сердце. — Эти игры, в которые, как ты думаешь, она играла, парни, с которыми она встречалась, все это. Это был ее способ показать, что с ней все в порядке, чтобы вы не задавали вопросов. Она не хотела, чтобы вы знали, и я до сих пор не понимаю, почему она была так решительно настроена на то, чтобы вы все оставались в неведении.

— Что мы можем сделать? — Аксель держится молодцом, но, похоже, он вот-вот начнет что-то ломать. Ему не нравится, что его семья страдает, и он должен понимать, что, когда Иззи узнает об этом, ей будет тяжело осознать, ведь она была такой же слепой, как и все остальные.