Бэхарестан

Мишенью стрел вражды твоей доколе буду,
Без веры, без души от этой боли буду?
Перед тобою ниц здесь на земле простерт я,
И даже под землей в твоей я воле буду.

Акыл написал ему в ответ арабское четверостишие, смысл которого сводился к следующему: когда благородный бывает огорчен другом, надлежит ему избрать уголок отдаления и уйти в местечко самоуглубления, но не к злу препоясать чресла и не к злоречию развязать язык.

Когда твой лучший друг тебе захочет злого,
С ним только разлучись, не надо зла другого.
Ни в пререкания, ни в тяжбу не вступай,
Путь примирения навек не закрывай.

Снова стал Моавия просить извинения и умолять о мире и ценою мира послал ему сто тысяч дирхемов.

О прощенье моли, оправданья ищи, если видишь,
Что устои разбились у дружбы старинной твоей.
Если ж словом исправить не мог поврежденное зданье,
Кирпичей золотых и серебряных ты не жалей.

Хажжаж[9] на охоте отбился от своих воинов. Подъехав к одному холму, он увидел бедуина, который, сидя, искал в своем рубище насекомых, а вокруг него паслись верблюды. Животные, увидав Хажжажа, в испуге бросились бежать. Бедуин поднял голову и сердито сказал: «Кто там, да проклянет его Бог, пришел из пустыни в роскошной одежде?» Хажжаж, ничего не сказав, приблизился и приветствовал: «Мир тебе, о бедуин!» Тот ответил: «А тебе да не будет ни мира, ни милости Божией, ни благословения его!» Хажжаж попросил воды. Бедуин сказал: «Сойди униженно и смиренно с коня, а я, ей-богу, тебе не слуга и не товарищ». Хажжаж слез с лошади и выпил воды, потом спросил: «О бедуин, кто, по-твоему, лучший из людей?»

— «Посланник божий, да благословит и спасет его Господь тебе на досаду», — отвечал бедуин. «А что ты скажешь относительно Алия, сына Абу-Талиба?» — снова спросил Хажжаж. «Благодетельность и величие имени его не вмешают уста», — отвечал бедуин. «А что ты скажешь относительно Абд-аль-Малика, сына Мирвана?»[10] Бедуин молчал. Хажжаж сказал: «Что же, отвечай мне!» — «Он плохой человек», — ответил бедуин. «Почему?» — «Произошло от него злое дело и заполнило собою все от Востока до Запада». — «Что же это такое?» — «А то, что он поставил над правоверными этого бесчестного и развратного Хажжажа». Хажжаж ничего не сказал, а в это время пролетела птица и крикнула. Бедуин обернулся к Хажжажу и спросил: «Эй, муж! Кто ты такой?» — «А почему ты меня спрашиваешь об этом?» — «Потому что эта птица известила меня, что подходит войско и что ты — начальник его». При этих словах действительно появились воины Хажжажа и, подъехав, приветствовали его. Бедуин, увидав это, побледнел. Хажжаж повелел, чтобы всадники взяли бедуина с собою, и, когда на другой день утром принесли накрытый стол и собрались люди, он позвал его к себе. Бедуин вошел и обратился с приветствием: «Мир тебе, о князь! Милость и благословение Божие да будут над тобою!»

Хажжаж сказал: «Я не поступлю так, как поступил ты. Мир и тебе!» И прибавил: «Садись и ешь». Бедуин возразил: «Пища твоя, и если ты дашь позволение, то я поем». — «Я уже дал позволение», —ответил князь. Бедуин присел и протянул руку, говоря: «Во имя Господа. Ах, если бы пожелал Господь, чтобы и после еды не случилось ничего худого». Хажжаж рассмеялся и сказал: «Вы ничего не знаете о том, что произошло вчера со мною и с ним?» — «О князь, — взмолился бедуин, — ради Бога, не разглашай сегодня нашу вчерашнюю беседу». На это Хажжаж сказал: «Выбирай, бедуин, одно из двух: или оставайся у меня, и я сделаю тебя одним из моих приближенных, или же я отошлю тебя к Абд-аль-Малику, сыну Мирвана, уведомив его о том, что ты говорил. Пусть он тогда делает с тобою, что хочет». — «А можно поступить и по-другому», — возразил бедуин. «Как же?» — спросил князь. «А вот как: позволь мне спокойно возвратиться в мою страну, и в другой раз ни ты меня не увидишь, ни я тебя». Хажжаж рассмеялся и повелел, чтобы бедуину дали тысячу дирхемов и отослали домой.

Следует каждому складной и ласковой речью
Нрав притеснителя от притеснений отвлечь.
Низкого духом, забывшего щедрость и милость,
Силою слова от злых заблуждений отвлечь.

ОТРЫВКИ ИЗ ГЛАВЫ ЧЕТВЕРТОЙ