Бела Кун

(Его вечное стремление заботиться о ком-нибудь было мне отлично известно. Внимательным и заботливым он был не только к своей семье, но и к семье в более широком смысле этого слова. Считал своим долгом всем помочь, устроить на работу, достать квартиру. Товарищи привыкли к этому и, едва у них возникала малейшая нужда, тотчас обращались к нему. И он никогда не отказывал. В Москве тоже, кто бы ни пришел на квартиру или в Коминтерн, он всегда внимательно выслушает каждого и, если нужно, даст рекомендацию для устройства на работу, в больницу, в дом отдыха, снабдит советами и только после этого отпустит товарища. Правда, с рекомендациями не всегда сходило все благополучно. Иногда, не очень хорошо зная того или иного товарища. Бела Кун все равно давал ему рекомендацию. Когда же выяснялось, что данное лицо недостойно поддержки, смиренно выслушивал упреки: «Да не будьте вы, товарищ Бела Кун, таким добросердечным». И он давал обещание и держал его до первого случая. По счастью, такие огрехи бывали редки, ибо большинство венгерских эмигрантов были достойны его поддержки, чем Бела Кун очень гордился.)

Поступавший вошел в комнату, не дожидаясь ответа. Это был среднего роста черноволосый, смуглый мужчина. Увидев меня, он пришел в замешательство и начал усиленно извиняться.

Бела Кун представил его:

— Рабиновац. Хороший товарищ. Старый социал-демократ, активный участник движения военнопленных, инструментальщик… Садитесь, Рабиновац, и рассказывайте, что у вас нового с семьей, с невестой…

Рабинович (звали его, конечно, не Рабиновац, так ласкательно называл его только Бела Кун) вынул из кармана фотографию и гордо протянул мне.

— Моя невеста… Она, уже не помню, сколько лет, — сказал он, — ждет меня. Скоро поженимся. Очень славная девушка и, хотя я рассказал ей о своей революционной деятельности в России, не испугалась, согласилась со всем.

(«Согласилась со всем» относилось к революционной работе. Невеста его происходила из мелкобуржуазной семьи, и «Рабиновац» боялся, как бы не вышли осложнения с женитьбой.)

Бела Кун долго разговаривал с Рабиновичем, а я лежала смущенная и все думала о том, как можно так бесцеремонно врываться в спальню. Потом сама не заметила, как заснула. Когда открыла глаза, в комнате уже не было никого. И только хотела вновь заснуть, как раздался стук в дверь, и теперь вошел уже другой товарищ. Оказалось, кто-то еще приехал из России. «Товарищ Кун, куда его поместить?» Бела Кун ответил, но попросил по возможности не будить его больше, так как дело идет к рассвету, а он еще глаз не сомкнул. Утром же у него куча дел.

Так прошли первые дни после приезда.

Я познакомилась с молодыми товарищами: Тибором Шугаром, Илоной Дучинска, Отто Корвином, Дьюлой Хевеши, Иолан Штерн, Эржи Шипош, Палом Хайду, Лаци Борошем, Йошкой Ленделем, Йожефом Реваи и Яношем Лекаи — все они были участниками антимилитаристского движения. Чуть позднее познакомилась и с Анталом Мошойго, который именовал себя анархо-синдикалистом. (Воспитанник Эрвина Сабо, он, по сути дела, и был им, но до конца жизни героически боролся на стороне коммунистов. После падения Советской власти в Венгрии его арестовали, потом он попал по обмену в Советский Союз, где, несмотря на все принятые меры, безвременно скончался от тяжелого туберкулеза легких.)

Эти восторженные революционеры очень скоро установили связь с вернувшимися из России пленными и, полные энтузиазма, начали работать вместе с ними. Они уже до этого были связаны с действовавшей в Венгрии группой русских военнопленных, которыми руководили Юстус, Урасов, Меллер и другие, в свою очередь тоже связанные уже с «Клубом Галилейцев», с левыми социал-демократами и левыми участниками профдвижения.

С Юстусом и Урасовым Бела Кун встретился почти сразу после возвращения на родину. Рассказал им о своих планах создания новой партии и выпуска коммунистической газеты. Русские товарищи немедленно предложили свои услуги и активно включились в коммунистическое движение Венгрии.

(Владимир Юстус вступил в РСДРП восемнадцати лет. Участвовал в революции 1905 года. Он состоял в дружеских отношениях с сестрой Ленина, с Анной Ильиничной Елизаровой. Эта дружба продолжалась до конца жизни Юстуса.

В Венгрию Юстус попал в 1912 году как политэмигрант и с той поры был связан с рабочим движением Венгрии. Он выучил язык и всячески старался передать свой революционный опыт венгерским рабочим.

Бела Кун говорил о Юстусе всегда с большим уважением, считая его образцом настоящего большевика.)

С русским военнопленным Владимиром Урасовым Бела Кун встретился впервые в Венгрии в 1918 году, когда мы жили еще в гостинице «Савой» в качестве супругов Шебештьенов. Урасов располагал большими познаниями и опытом в революционном рабочем движении. С 1906 года был он членом уральской организации большевиков, принадлежал к так называемым «боевикам». Он был завсегдатаем царских тюрем, ссылок, до дна изведав все эти прелести самодержавия.