Бела Кун

«Когда тобой овладевает — нет, не отчаянье, потому что отчаянья быть не может, — а горечь при виде того, чего вовсе не хотелось бы видеть, то частенько обращаешься, как к спасенью, к литературе. В последние дни, когда я окидывал мысленным взором Советскую Венгрию, мне вспомнилась статья Горького. Эту статью я читал в 1906 году, когда русский пролетариат впервые вступил в революционный бой с царизмом и когда французский империализм — он был еще юным — помогал царизму оружием и деньгами. В этой статье Горький рассказывает, что он отправился в Париж в поисках духа революции, надеясь найти прежний революционный Париж, который поможет революции российского пролетариата. Он искал революцию в старинном фригийском колпаке, искал ее, искал, и, наконец, его повели в какой-то отель… Там он нашел куртизанку, почти уличную девку… Он попросил ее не продаваться царю, а помочь революции. И эта девка, эта обратившаяся в куртизанку революция, все-таки отдалась царю. Горький заканчивает так: «Прими и мой плевок крови и желчи в глаза твои».

Товарищи! Окидывая взором те места, где движутся сейчас на пролетарский Будапешт полчища французского и румынского империализма, мы не можем не вспомнить об этой статье Горького. Бегущие, трусливо отступающие отряды, совершенно разложившиеся орды — они умеют грабить, но с полной тупостью наблюдают за надвигающимися событиями, сдаются, причем сдаются не румынам, а своей же летаргии. Мародерствуют, и теперь мы дошли до того, что уже не румыны будут страшны Будапешту, а наши же войска, если только не предпримем необходимые шаги… В военном отношении, товарищи, положение таково, что Солнок уже, наверное, в руках у румын. Мы и там взорвали мост за собой… Наши отряды бежали и с южного фланга, они увлекли за собой даже тех… кто честно держался под командованием нашего товарища Зайдлера. Наши 1-я и 5-я дивизии… пьяные возвращались в Будапешт с верховий Тисы, и мы вынуждены были их разоружить, чтобы спасти хотя бы оружие для пролетариата. Возле Мишкольца наши войска оказывали кое-какое сопротивление, и все-таки нынче во вторую половину дня чехи, по всей вероятности, вошли уже в Мишкольц. Кое-где попадаются еще войска, которыми руководит пролетарский инстинкт, и они пытаются еще что-то сделать, но большинство войск не способно даже к обороне, не то что к наступлению…

…Здесь, в Будапеште, есть фабрично-заводские рабочие батальоны. Для этих рабочих батальонов — их примерно пятнадцать — в казармах наготове все снаряжение…

…Речь идет о том, товарищи мои, сдадим мы Будапешт или будем сражаться за Будапешт? Должен ли сражаться будапештский пролетариат за то, чтобы в Будапеште сохранилась диктатура пролетариата? (Возглас: «Должен!»)

Товарищи! Я-то ведь больше не верю словам. (Возгласы одобрения.) Поверю только тогда, когда увижу их претворенными в дело. (Возгласы одобрения.) Не отчаяние говорит моими устами, я ведь думаю, если будапештский пролетариат не будет сражаться сегодня, ему сторицей придется заплатить за нынешнюю летаргию, нынешнее отчаяние и позор. (Бурные аплодисменты.)

…Я не стану лгать пролетариату. Скажу о том, что и у рабочих батальонов нет того боевого духа, который нужен для спасения Будапешта.

Существуют две точки зрения. Одна, что следует временно отказаться от диктатуры, вторая, что надо сражаться до последней капли крови (возгласы: «Правильно! Правильно!»), и сражаться до тех пор, пока останется хоть пядь земли Советской Венгрии. (Бурные аплодисменты.) Не надо аплодировать… (Аплодисменты. Шум.) Не надо аплодировать, товарищи. В аплодисментах смысла нет!.. Не аплодисментами будем мы действовать, не декламацией… Оружием, только оружием…

…Теперь хочу еще конкретно рассказать товарищам! о внешнеполитическом положении.

Революционный правительственный совет, видя, что нет возможности развить могучее, успешное военное сопротивление, всеми путями старался достигнуть Брестского мира, старался и будет стараться спасти территорию, которая сможет стать исходной точкой не только для свержения капитализма в Венгрии, но и для продвижения международной пролетарской революции дальше на запад… Не ради удовольствия разослали мы телеграммы странам и правительствам окружающих нас буржуазных государств, Вильсону и Парижской мирной конференции — сделали это потому, что, раз не удалось спасти Советскую Венгрию с помощью военных сил, мы должны попытаться политически спасти то, что можно, попытаться спасти Советскую Венгрию, спасти власть пролетариата.