Бела Кун

Атаман Григорьев, бывший царский офицер, после поражения Петлюры со всем своим войском перешел на сторону Красной Армии. Согласно приказу он должен был двинуться против буковинских полчищ румын. Григорьев отказался подчиниться приказу и пошел против Красной Армии. Тогда те части Красной Армии, которые должны были прийти на помощь Венгерской советской республике, вынуждены были вступить в сраженье с Григорьевым. Ленин в качестве председателя Совета обороны в апреле послал следующую телеграмму главкому Вацетису и члену РВСР Аралову:

«Продвижение в часть Галиции и Буковины необходимо для связи с Советской Венгрией. Эту задачу надо решить быстрее и прочнее, а за пределами этой задачи никакое занятие Галиции и Буковины не нужно… Вторая задача — установить прочную связь по железным дорогам с Советской Венгрией»[64].

Еще 13 мая в телеграмме Бела Куну Ленин писал:

«Только 13 [мая] получил Ваше письмо от 22 апреля. Уверен, что, несмотря на громадные трудности, пролетарии Венгрии удержат власть и укрепят ее. Привет крепнущей Красной Армии венгерских рабочих и крестьян. Зверский мир Антанты усилит везде сочувствие к Советской власти. Вчера украинские войска, победив румын, перешли Днестр. Шлю наилучшие приветы Вам и всем венгерским товарищам»[65].

24 июня, как раз в тот час, когда в Будапештском Совете рабочих и солдатских депутатов напряженно и взволнованно обсуждались то тут, то там вспыхивавшие контрреволюционные выступления, я вместе с сестрой, дочкой и Маришкой Селеш сидела дома и читала газету «Вереш уйшаг». В этом номере требовали, чтобы ввели чрезвычайное положение и чтобы Правительственный совет создал отряд для подавления контрреволюционных групп и назначил командиром отряда Тибора Самуэли. Весь номер «Вереш уйшага» отражал беспокойство коммунистов, членов редколлегии и тех, что группировались вокруг газеты.

Вдруг распахнулась дверь в мою комнату и кто-то крикнул:

— Со стороны Уйпешта по Дунаю плывут мониторы под какими-то подозрительными флагами. В Будапеште вспыхнул контрреволюционный мятеж.

Я вскочила. Вышла на балкон посмотреть, не очередной ли это слух, пущенный для возбуждения паники.

Но это была правда. Я увидела: от острова Маргит медленно плывут мониторы под разными флагами.

Вошла обратно в комнату, не зная что делать. Прежде всего надо найти Бела Куна! Но где его найдешь? Я вышла в коридор. Из охраны не было никого. Они узнали о развернувшихся событиях — в городе уже все стояло вверх дном — и вышли на улицу. Строили баррикаду перед самой «Хунгарией».

Вдруг раздался страшный грохот, и несколько мгновений спустя в комнату ко мне ворвалась жена Ваго с детьми.

— Что будем делать? — растерянно спросила она. Оказывается, орудийный снаряд ударил в наружную стену их комнаты и сорвал балкон.

Снова раздался грохот. Еще один снаряд попал в «Хунгарию».

Дальше оставаться здесь невозможно! Надо тотчас уходить.

К нам прибежал один из «ленинских ребят» и предложил немедленно поехать на Чепель к его матери:

— Там вы будете в полной безопасности. Я сам вас провожу!

— Чепель в десяти километрах отсюда, — возразила жена Ваго. — Мы не можем уехать так далеко, надо пойти куда-нибудь поближе.

Мы вышли из «Хунгарии». Как ни уговаривала я Маришку Селеш, она не захотела оставить квартиру.

А на улице был уже полный кавардак. Прямо на набережной лежал мертвец. Как нам объяснили, перед «Хунгарией» стоял человек и размахивал белым флагом, давая знак мониторам. Его пристрелили солдаты охраны.

Вдруг навстречу нам попался один из секретарей Бела Куна.

— Товарищ Бела Кун поручил мне вынести из гостиницы все документы, — сказал он. — Подождите меня, я тотчас вернусь и отвезу вас куда-нибудь.

Мы подождали немного, но он не вернулся. Тогда отправились одни, еще сами не зная куда.

По дороге жена Ваго предложила пойти к ее знакомым. Муж и жена — порядочные люди, вполне прогрессивно мыслящие. Муж возглавляет директорию строителей. Живут они здесь поблизости. И в заключение, успокаивая себя, добавила:

— Не выгонят же нас!

Предложение мне не понравилось. Я хотела пойти разыскать Бела Куна, но не знала как, и сама ничего другого путного предложить не могла.

Упомянутый инженер с женой жили в центре города. Я вспомнила, что недавно, в более спокойные времена, я была у них однажды вместе с женой Ваго. Тогда они были необычайно милы и приветливы. А теперь встретили нас подчеркнуто холодно. Ваго рассказала, что случилось в «Хунгарии», и попросила разрешения остаться у них, пока «не уладится это дело с мониторами». «Пожалуйста», — ответили они довольно нелюбезно. И, предоставив нам комнату для прислуги, сами ушли из дому.

Что нам оставалось? Мы заняли комнату, где стояла только одна кровать. «Будь что будет!»

Ждали до вечера. Хозяева так и не вернулись. Ваго пыталась позвонить мужу — он был народным комиссаром внутренних дел, но телефонная станция не соединила ее. (Позднее выяснилось, что контрреволюционеры заняли телефонную станцию и еще ряд важнейших зданий.) Беспокойство наше все росло и росло.

Вдруг раздался звонок в дверь.