Белая акула

Если для Нетико понятие «время» являлось абстракцией — искусственный разум бессмертен, информационный пакет ИР будет существовать до тех пор, пока невредим носитель, на который он записан, — то с человеком всё гораздо сложнее. Люди имеют неприятное свойство уставать, им хочется пить и есть, они страдают от жары и могут натереть ноги. Я с ранней юности не преодолевал такие большие расстояния пешком — к шести вечера я протопал больше тридцати километров и окончательно выдохся. На пути попалось ещё несколько «воронок» (я благоразумно обходил их стороной), дважды слышались «голоса» — тихое жалобное лепетание на незнакомом языке, похожее на призыв о помощи. Нетико сразу определил, что мне ничего не чудилось — никаких галлюцинаций, ИР тоже фиксировал звуковые волны и определил местонахождение их источника. Дешифровать сигнал не получилось, однако Нетико пока не терял надежды. Я предпочёл никуда не сворачивать и любопытства не проявлять — после приключения у озера слова лесовичка уже не казались чепухой. Предупреждён — значит вооружён.

Солнце клонилось к закату, когда лес внезапно расступился — я выбрался на опушку и увидел зелёную холмистую равнину с рощицами и перелесками, отдалённой горной грядой на юге и… И настоящими обработанными полями вдали, полями, разделёнными на квадраты хлипкими изгородями из деревянных жердей.

— По-моему, пришли, — убеждённо сказал Нетико. — Больше того, мы здесь не одни. Взгляни правее, расстояние — семьсот сорок шесть метров, там человек…

— Где? — я приставил ладонь ко лбу и прищурился. — Далековато, тебе не кажется? У меня нет настолько чувствительных сенсоров.

— Поставил бы имплант, — ответил искусственный разум. — Стоит дёшево, а польза колоссальная. Предпочтёшь спрятаться или пойдёшь знакомиться?

— Спрятаться? — я с неприязнью покосился на возвышавшуюся позади тёмную стену негостеприимного леса. — Откровенно говоря, надоело… Я устал, хочу поесть — не таблеток, а нормальной человеческой пищи! — и скоро попросту засну на ходу! Рискнём?

— Рискни.

— Ну ты и зануда…

Глава третья ПАРЕНЬ ИЗ ПРОВИНЦИИ

Меркуриум, Готия.

13–14 июля 3273 г. по РХ

Древний как мир закон гласит: чёрная полоса в вашей жизни в один прекрасный момент однажды сменится на белую и всё будет отлично. Разумеется, до поры до времени…

Я был счастлив увидеть настоящего живого человека — учитывая невероятные события последних двух суток и безумные впечатления от нового мира, потрясшего как меня, так и Нетико очевидными и пугающими несуразицами, нелепостями и фантастическими тварями, отыскать себе подобного казалось делом почти нереальным. Только бы он не оказался «оборотнем», как тот, возле крепости!

Очередные вопросы, ответить на которые было пока невозможно, появились незамедлительно, едва я приблизился к незнакомцу на расстояние, достаточное для того, чтобы разглядеть человека во всех подробностях. На меня он бросил лишь мимолётный взгляд, отчего-то поморщился и продолжил… Продолжил заниматься своим делом, да так увлечённо, что меня чуть было не вывернуло.

Мизансцена выглядела вполне в духе этой диковинной планеты: грубо обработанный гранитный обелиск с выбитым латинским числом LXXVII, рядом небольшой квадратный бревенчатый сруб с воротом и простеньким двускатным покровом из досок — колодец, никаких сомнений. У нас на Аврелии люди с достатком ценят «земной» ретростиль, и колодец при загородном доме вещь вполне обыденная. Только шахты в основном бетонные, а не деревянные.

— Шёл бы ты отсюда, приятель, — громко и отчётливо сказал человек, не оборачиваясь. Говорил, как и приснопамятный карлик, на немецком языке, с жутким акцентом и употребляя архаизмы, которые я не сразу понимал. — Дело к вечеру, а лес рядом…

В правой руке он держал внушительный изогнутый нож, которым только что вскрыл грудную клетку отвратительно выглядевшего существа с лысой головой, тонкими, почти прозрачными ушами, коротенькими задними лапками и кожистыми крыльями. Сухая земля возле колодца была залита коричневой, почти чёрной кровью, в левой глазнице дохлой твари торчала металлическая стрела-болт. Хрустнули обнажившиеся рёбра, незнакомец сделал ещё несколько быстрых кромсающе-режущих движений, отбросил кинжал, вытащил из туловища крылатого страшилища вздрагивающий тёмный комок и пронзил его выхваченным из-за голенища сапога острым штырём.

— Всё, без сердца ему не ожить, — спокойным голосом произнёс мужчина. Создавалось впечатление, что он занимался подобными вивисекциями по нескольку раз на дню. — Чего стоишь? Лучше набери воды и плесни мне на руки! Изгадился по уши, противно…

ПМК на моём плече дёрнулся — Нетико предпочитал временно помолчать, но вполне красноречиво давал понять: если просят, помоги.