Белая акула

Я вольготно развалился на огромной копне душистого сена в одной из хозяйственных пристроек дома, принадлежавшего старейшине посёлка Гренце, что на местном диалекте приблизительно означало «Приграничный». Как объяснил Зигвальд, сказывалось близкое соседство с запретным лесом — самый край цивилизации. На ночь меня разместили в обширном сарае, выдали колючий отрез шерстяной ткани на случай, если ночью станет холодно, а великовозрастная дочка хозяина принесла деревянный поднос, на котором громоздилась кружка с лёгким светлым пивом и глиняной тарелкой с холодным мясом и пресными варёными овощами — вдруг дорогой гостюшка после полуночи внезапно проголодается и возжелает заморить червячка?

Озорно подмигнув, Зигвальд сообщил, что ночевать он пойдёт к одной хорошей знакомой, а если моя светлость желает, он запросто может познакомить с её подружкой. Я решительно возразил — давайте обойдёмся без ненужных приключений. Кроме того, я был переполнен впечатлениями и валился с ног от усталости — думал, что сразу засну, однако короткий обмен несколькими фразами с Нетико превратился в бесконечный разговор о загадках бытия. Загадок было, прямо скажем, без всякой меры.

…Зигвальд привёл меня в небольшую деревню на закате — два с лишним десятка белых чистеньких домиков под соломенными крышами, огороды, вокруг поля с зерновой культурой, подозрительно похожей на всём известную пшеницу. Приметив самую обычную чёрно-белую корову, я окончательно убедился: местные жители используют в качестве домашних животных распространённые земные образцы. А вот откуда они взялись на планете, отстоящей на тридцать с лишним килопарсек от Солнечной системы и Сириус-Центра, ещё предстояло выяснить.

Кое-что я узнал от Зигвальда по дороге — попросил объяснить, что происходило в этом мире в последние годы. В конце концов, Жучок пребывал в искреннем заблуждении, что я действительно родился на другой планете, хоть якобы и принадлежал к здешней аристократии.

Нельзя сказать, что я совсем ничего не понял, пускай Зигвальд и сыпал неизвестными названиями и именами, повествовал об исторических событиях за минувшее столетие, своей запутанной родословной (я с ужасом понял, что этому парню уже шестьдесят два года от роду «по стандарту»), а когда выяснилось, что на дворе 3273 год от Рождества Христова (повторяю: три тысячи двести семьдесят третий…), я отказался этому верить и решил, что Жучок ошибся. Да ничего подобного!

— Поговаривают, будто в дальних мирах ввели своё летоисчисление, — не заметив моего изумления, сказал Зигвальд, — но у нас на Меркуриуме свято чтят традиции, без этого никак — нельзя забывать обычаи предков! Катастрофа на Земле случилась девятьсот девяносто лет назад, но здесь все помнят — особенно Первое Поколение, хотя Первых довольно мало, всего-то девять с небольшим тысяч…

Я быстро посчитал в уме: 3273 минус 990 равно 2283. Всё правильно, именно в этом ужасном году закончилась Эвакуация, Сириус стал новым центром цивилизации, началась эпоха Изгнания. Выходит, здесь и впрямь обосновались прямые потомки землян.

— Но почему… — сказал было я, однако мигом получил лёгкий электрический разряд от ПМК: Нетико очень недвусмысленно предупреждал, что пока стоит держать язык за зубами и не задавать вопросов, которые выдадут меня с головой. — Впрочем, продолжай…

Зигвальд нёс совершеннейшую ахинею: короли и графы, раздел земель, подвиги каких-то знаменитых рыцарей, войны, маги (это уж совсем невероятно!), запрет на эмиграцию в другие миры, какая-то «общая конвенция», положившая начало тотальной самоизоляции планеты… Достоверные факты были таковы: я нахожусь в мире, называющемся «Меркуриум», первыми колонистами являлись представители «Первого Поколения» (составляющие правящую верхушку), семейство фон Визмаров больше века назад по неясным для меня причинам подняло мятеж и было частично уничтожено, немногие уцелевшие и глава семьи успели бежать…

Вот, собственно, и всё, никаких берущих за душу откровений. Начинать подробные расспросы я побоялся — если Зигвальд путает меня с одним из Визмаров-мятежников, не станем пока его разубеждать. Но, чёрт побери, почему Меркуриум, вернее населяющие его люди, предпочли информационно-техногенной цивилизации экономически неэффективный феодализм? А то, что на Меркуриуме царил самый дремучий феодализм, сомнению не подлежало — о равноправии и равенстве в человеческом сообществе Зигвальд сроду не слышал и был твёрдо убеждён, что люди, рождённые в разных кастах не могут быть равны друг другу! Этот постулат подтверждался всеми его словами: он с выраженным пренебрежением отзывался о «простецах», но ко мне относился с почтением и периодически сбивался на «вы» — приходилось напомнить, что субординация сейчас не к месту и не ко времени.