Белая акула

Начались споры, что в книге реально, а что выдумано — летучий пузырь с зубами, которого мы видели над речкой рядом с Крепостью, был описан и нарисован довольно точно, назывался он «Horridulus irae», что дословно означало «Гневная гадина», однако «нрав» существа не уточнялся, краткая подпись гласила, что означенный Horridulus зверь редкий, прожорливый, и все встретившиеся с ним неизменно погибали. Я сам и автор рукописи наверняка были счастливыми исключениями из общего правила…

— Отнеси книгу на место и забудь, — посоветовал ИР. — Если на двадцать пять выдуманных тварей, описанных в бестиарии, приходится одна настоящая, будем считать, что нам несказанно повезло. Переверни страницу. Нет, не вперёд, а назад. Что ты на это скажешь?

— Плод нездорового рассудка, — уверенно констатировал я.

Рисунок на полный разворот изображал огромную кучу преющих отбросов, художник приложил всё своё умение, изображая испарения в виде облачков и изогнутых линий. Гнилое дерево, грязь, заросли лишайников и пушистая плесень. Увидев столь невероятное количество отвратительных с виду грибов, любая ведьма упала бы в обморок от восторга. Сюда же добавляем многолетние слои птичьего гуано, несколько разложившихся трупов самых разных животных, включая каких-то непонятных существ, смахивавших на ёжиков-переростков. Кое-где белеют голые кости и черепа людей. В центре пахучего непотребства — три крупных глаза.

— Надеюсь, ты не собираешься верить составителю столь забавного справочника? — динамик ПМК довольно точно отобразил презрительную интонацию. — По его мнению, эта штука — живое существо, наподобие покровителя мусора. Своеобразный бог помойки. Он разумен и исполняет желания. Неплохо, правда?

— Очень неплохо, — я решительно захлопнул книгу. — Теперь представь, что завтра мы наткнёмся на такую образину в соседнем леске.

Полог, заграждавший проход во внутреннюю галерею башни, отодвинулся — дверей в Берлоге нет, за исключением ведущих на двор. Появилась физиономия простеца, прислуживающего в доме, его имя я до сих пор не запомнил, слишком сложное, язык сломаешь. Нетико говорит, будто очень много здешних имён восходят к древнегерманским корням эпохи язычества, что довольно необычно — подданные Зигвальда христиане или считают себя таковыми. Часовенка во дворе крепости стоит, но священник или монах в Баршанце отсутствуют.

— Хозяин к вечерней трапезе приглашает, — озабоченно сказал простец. — Требует, чтобы непременно пришли, ваша светлость. Гроза собирается, нехорошо будет…

Я попытался осознать, как согласуются слова «приглашает» и «требует», а также при чём тут надвигающаяся гроза и почему это «нехорошо». Опять ничего не понятно!

— Передай, сейчас буду. — Простец немедленно сгинул. — Нетико, останешься здесь или взять ПМК с собой?

— Что за идиотские вопросы? Куда ты, туда и я! Не вздумай меня бросать! Да, одна просьба: поговори с Зигвальдом об андроидах — одного мы видели, значит, должны быть и другие.

— Тебе зачем? — удивился я.

— Есть одна мысль. Озвучу чуть позже, для начала нужно точно узнать, откуда берутся андроиды, или хотя бы, где можно достать или купить действующий экземпляр. Ты ведь, предположительно, герцог фон Визмар, в такой мелочи вассал тебе вряд ли откажет!

— Нетико, я убеждён — Зигвальд меня раскусил. Он знает, что я не Визмар, подал два очень прозрачных намёка, сам помнишь…

— Помню. Но ты нужен нашему добродушному Жучку именно в таком качестве, иначе он выгнал бы тебя, как чужака, ещё третьего дня. Тут интрига, которой мы не понимаем.

— Зигвальд и интрига? Подумай, о чём говоришь! Этот парень не способен на интриги, слишком прост.

— Запомни: земные варвары, похожие на наших неожиданных друзей, были точно такими же. Ваши предки были чрезвычайно хитры, ловки и агрессивны, иначе они не выжили бы во враждебном окружении. Римскую империю варвары сокрушили благодаря лучшей приспособленности к изменчивым обстоятельствам. А Зигвальд — хитрый, пускай и кажется недалёким. Одно другому не мешает. Постарайся быть осторожен. Хватит рассиживаться, ты опаздываешь, а здесь это считается верхом неприличия! Бегом!

* * *

Подобием парадно-церемониального зала в Берлоге являлась трапезная, занимавшая большую часть второго этажа башни. «Парадный», это я, конечно, сильно преувеличил — из украшений только круглые щиты на стенах, резьба на потолочных балках да родовые вымпела Герлицов — три золотых стрелы наконечниками вверх в чёрном поле. У южной стены возвышение с простым деревянным креслом на небольшом возвышении — знак владычества, своего рода трон. Длинный стол, тоже украшенный резным орнаментом: растения, листья, сцепившиеся в схватке звери, в невыносимой свирепости терзающие друг друга. Непременные лавки. Всё очень просто, однако незамысловатость обстановки придаёт лишнее очарование.