Белая дорога

Еще издали виднелось белое облако, низко висящее над коралем. Никаких сомнений уже быть не могло: там олени. Гена выскочил из машины. Бог ты мой, что творилось в корале! Олени бешено метались по загону, то и дело подбегали к изгороди, поворачивали обратно, мчались в другой конец кораля. Люди гонялись за ними. То здесь, то там со свистом летели мауты. Животные хрипели, будто рыдали. Но люди в азарте, тесня друг друга, норовили поймать оленей белой и пестрой масти, самых крупных, самых жирных. Наиболее практичные ловили и привязывали оленей к толстым жердям кораля: пусть постоят, с них снимут шкуру в последнюю очередь, когда в загоне не останется ни одного непойманного оленя, а пока надо успеть заарканить еще и еще.

У Гены потемнело в глазах, когда он узнал своих оленей. «Как же так? Кто их сюда пригнал? Неужто Мэтин Петрович меня обманул?» В этот момент он увидел, как замелькали над головами оленей толстые палки, раздались глухие удары и несколько животных упали на мерзлую землю мордами вниз, ноги с растопыренными копытами вытянулись и мелко задрожали. Люди бросали палки и, хватаясь за ножи, бежали к оглушенным оленям, чтобы добить и оттащить к настилам.

— Э-эй! Остановитесь!!! — дико, страшным голосом закричал Гена. Все обернулись на этот крик. — Не смейте! Прекратите сейчас же! — Гена пробирался между мечущимися оленями. Люди замерли в недоумении. Одни выпустили пойманных животных, и те отчаянно ринулись прочь, другие растерянно совали в ножны ножи.

— Вон отсюда! Прекратите! — Гена расталкивал людей и неистово кричал. — Изверги!

— Гена, что с тобой? Опомнись, — к нему подошел ветеринар совхоза Налимов, но Гена так оттолкнул его, что тот едва удержался на ногах.

— Сумасшедший!

Народ постепенно приходил в себя. Многие стыдливо оправдывались:

— Мы тут ни при чем. Нас позвали…

— Урэкчэнов дал команду…

Но кое-кто попытался спорить, возражать:

— Ты полегче давай! Чего орешь? Будто твоих собственных режут! Тоже еще… начальство…

— Кто пригнал? — закричал Гена.

— Бодий и Сопуу.

Гена увидел молодых оленеводов. Они стояли поодаль, виновато опустив головы.

— Откройте двери! — приказал Гена. Он не стал выговаривать парням. Что толку? И так ясно — Урэкчэнов распорядился.

Бодий и Сопуу раскидали жерди, и олени с ревом ринулись на волю.

— Люди, есть у вас совесть или нет?! Может, за обещанные камусы ее отдали? — Гена принялся освобождать привязанных оленей. Те шарахались из стороны в сторону, их огромные бархатные глаза от страха округлились. Казалось, вот-вот вылезут из орбит. Почувствовав свободу, они стремглав побежали за стадом, только белые хвостики замелькали вдали. Гена сел на верхового оленя и помчался следом. Бодий и Сопуу поехали с ним.

Урэкчэнов от радостного волнения то садился на стул, то вскакивал и начинал метаться взад-вперед по кабинету. Довольная улыбка блуждала по лицу, отчего его смуглая кожа казалась чуть посветлевшей. При людях всегда неторопливый, важный, он теперь, когда в кабинете никого не было, бегал, как молодой олень, стремясь унять волнение. «Подумать только — завтра выполняем годовой план по сдаче мяса. И все это благодаря моему опыту и мудрости. Не зря всю жизнь с оленями нянчился. Теперь и они выручают меня на старости лет. Скоро на пенсию. В районе намекнули, мол, дашь план по мясу, получишь… Правда, что именно получу — не сказали. Но не это главное. Важно, ждет что-то приятное. А Адитов, дурак, сам отказывается от почестей. Протяни-ка голодному в одной руке кусок мяса, а в другой — кость. К какой потянется? То-то же! Строит из себя умного руководителя. Ишь, мною командовать вздумал! Не выйдет. Я сумел его обхитрить!»

Урэкчэнов нетерпеливо поглядывал на телефон. С утра заказал разговор с районом. Олени уже в корале. Забойщиков мобилизовали быстро. Теперь, наверное, все идет полным ходом. Адитова в поселке нет. Сегодня воскресенье, а он вчера вечером, говорят, в тайгу уехал, с ночевкой. Потихоньку тоже, видно, промышляет. Это даже к лучшему, что его нет, вдруг помешал бы…

Зазвонил телефон. Урэкчэнов судорожно схватил трубку, приложил к уху.

— Здравствуйте, Яков Иванович… Это я, Урэкчэнов… Дела идут хорошо… Что-о? Алё, алё, что-то плохо слышно. План перевыполняем! Сегодня последний забой… Завтра сообщим окончательные результаты… Спасибо большое, Яков Иванович… Будем стараться…

Урэкчэнов, улыбаясь, медленно опустил трубку на рычаг. В ушах еще звенел голос председателя райсовета. Он похвалил его. Завтра об их трудовой победе будет знать вся республика. Вот так-то, Мэтин Петрович и Геннадий-выскочка! Не вышло по-вашему.

Он посмотрел на часы. Десять утра. Не мешает проверить, как там идет забой. Надо для поддержания авторитета и самому освежевать двух-трех оленей.

С такими мыслями Архип Степанович шагнул было к дверям, на ходу натягивая пальто, но тут дверь распахнулась: на пороге стоял ветеринар Налимов.

— А, Налимов. А я к тебе. Ты на оленях, на машине?

— Архип Степанович… Там пусто… — Налимов, виновато моргая, развел руками.

— Закончили?