Белая эмиграция в Китае и Монголии

– Раскаиваетесь ли вы в своих действиях против РСФСР?

– Нет.

Был задан еще ряд незначительных вопросов, после чего трибунал уходит на совещание.

Прошло томительных 15–20 минут, и с торжественным видом выходит ревтрибунал и занимает свои места. Секретарь громко, но несколько волнуясь читает постановление трибунала: «Бывший генерал Р.Ф. Унгерн-Штернберг за то, что выступал против правительства РСФСР с оружием в руках, командуя Азиатской конной дивизией, и тем наносил вред и ущерб РСФСР, приговаривается к высшей мере наказания – к смертной казни через расстрел». По залу пронесся гул не то недоумения, не то возмущения.

Ни один мускул не дрогнул на лице «Бога войны», ни одним движением он не выдал своего волнения при чтении приговора.

– Гражданин Унгерн, довольны ли вы приговором ревтрибунала? – задает последний трафаретный вопрос председатель.

Воцарилось молчание. Присутствующая публика боялась громко вздохнуть. И эту тишину прорезал громкий и отчетливый голос барона:

– Да.

Окруженный чекистами, бывший повелитель Монголии с гордо поднятой головой, твердым шагом отправился в свою одиночку ждать приведения в исполнение приговора палачей русского народа. Зал дрогнул от аплодисментов, но было только непонятно, кому аплодируют: «судьям» или так стойко и гордо держащемуся начальнику Азиатской конной дивизии.

Рассвет. Приговоренному к смертной казни барону Унгерну не спится. Он ждет своих палачей. Проходит много томительных минут, пока, гремя винтовками, не вваливаются вооруженные с ног до головы чекисты. Унгерн перекрестился и вышел из камеры.

Моросил мелкий осенний дождь. Унгерн, окруженный толпой чекистов, садится в грузовой автомобиль. Унгерн связан. Резкий гудок автомобиля прорезал тишину спящего города, и грузовик тронулся. Какая-то старушка осенила себя крестным знамением и ускорила шаги от этого страшного места.

Спустя полчаса за городом послышался залп, а немного позже этот же грузовик, но без Унгерна, вернулся обратно.

* * *

Монотонный гул идет по монгольскому дацану, то монахи просят небо, чтобы боги спасли их страну от нашествия красного дьявола. Много горя видел монгольский народ во время нашествия красного зверя, много горя он испытал и во время владычества китайцев. Но появился всадник на белом коне, высокий, стройный и могучий, и спас монгольский народ от владычества ненавистных китайцев, и посадил этот всадник на трон законного повелителя монгольского народа, живого бога – Богдо-Гыгена.

Этот таинственный всадник имел небольшое, но сильное и непобедимое войско. И назвали этого всадника монголы Джиджин-Найон – Бог войны.

Прошло много лет, распылились воины белого всадника по земле Русской, и только он, Джиджин-Найон, ушел в монастырь, присоединился к монгольским ламам и молится вместе с ними о спасении всего человечества от нашествия красного кровожадного зверя.

В. Шайдицкий {34} Генерал-лейтенант барон Роман Федорович Унгерн-Штернберг фон Пилькау {35}

По окончании Павловского военного училища в 1908 г. вышел в 1-й Аргунский полк Забайкальского казачьего войска. В 1910 г. после дуэли перевелся в 1-й Амурский казачий генерал-адъютанта графа Муравьева-Амурского полк. В 1913 г. военное министерство командировало группу кавалерийских офицеров инструкторами в Монголию. В число их стремился попасть барон Унгерн, но ему было отказано, вследствие чего он вышел в запас и самостоятельно отправился в Монголию. Около года он пробыл во Внешней и Внутренней Монголии, завязал крепкие сношения с ламами и самими монголами, изучил их язык и, пройдя степями и через хребты гор, неожиданно появился в начале лета 1914 г. в г. Благовещенске.

С объявлением войны в 1914 г. барон самостоятельно поехал на театр военных действий и там поступил в 54-й Донской казачий полк. Когда Уссурийская конная дивизия прибыла на фронт, барон перешел на службу в 1-й Нерчинский Е.И.В. Наследника Цесаревича полк Забайкальского казачьего войска и был назначен начальником партизанского отряда. В первые же месяцы войны, почти одновременно с сотником Семеновым, будущим атаманом, оба были награждены за боевые отличия орденом Св. Георгия. Характерно, что барон исчезал из полка, когда его часть уходила в тыл, и вновь появлялся в своем полку, когда он возвращался на позиции.

К концу войны барон и Семенов были переведены в 3-й Верхнеудинский полк своего войска на Кавказский фронт.

После революции оба пробрались на территорию своего войска и вместе приступили в формированию Особого Маньчжурского отряда, во главе которого стал есаул Семенов, на территории Маньчжурии. При продвижении отряда на Читу барон остановился на ст. Даурия, около которой в мирное время стоял большой гарнизон, и укрепился. Впоследствии его отряд развернулся в Отдельную Азиатскую конную дивизию, начальником которой он и стал.

Даурия стала опорным пунктом между Читой и Китаем, и дивизия несла охрану длинного участка железной дороги от ст. Оловянная включительно до ст. Маньчжурия включительно.