Белая эмиграция в Китае и Монголии

Позиция, занятая местными властями в отношении этой флотилии, была очень недружелюбной: генералу Глебову было сразу же предложено покинуть порт в течение 48 часов. Русские люди, перенесшие так много страданий и лишений на своей Родине и в тяжелом пути до Шанхая, неожиданно попали в новую беду там, где они надеялись отдохнуть и душой и телом.

Это требование властей оставить порт в 48 часов явилось неожиданным, ошеломляющим ударом, громом в ясный тихий день. Настроение людей упало, все почувствовали себя никому не нужными, гонимыми. Но, со свойственной ему решимостью, генерал Глебов отказался выполнить это требование властей, так как, по его мнению, это было равносильно тому, чтобы обречь его людей на гибель или голодную смерть.

Следующим требованием властей было – спустить национальный русский и Андреевский флаги и сдать оружие. Но это генерал Глебов нашел несовместимым с понятием о русской воинской чести. Чины его группы решительно высказали свою готовность идти на все могущие быть впереди неприятности, но не принять этого требования. Генерал Глебов отказался исполнить приказ шанхайских властей, несмотря на то что это их требование сопровождалось угрозой в виде английских военных кораблей, ставших на якорь вблизи «глебовской флотилии» и направивших на нее свои орудия.

Стойкость, высказанная генералом Глебовым и его частями, заставила власти идти на компромисс, и они оставили суда там, где они находились, на положении блокированных. Но уже через две недели генерал Глебов сумел добиться разрешения на выход чинов группы на берег партиями по 24 человека. Для этих «отпускных» на Французской Концессии была снята специальная квартира, там же постоянно жили и больные чины группы, проходившие амбулаторное лечение. Однако это мало изменило положение группы, так как все же город был закрыт для нее, а жизнь на транспортах становилась просто невозможной: питаться было нечем, и люди умирали от недоедания и связанных с ним болезней.

Желая хоть отчасти облегчить положение людей, генерал Глебов, простояв год на «внешнем» вузунгском рейде (примерно в 20 милях от Шанхая), отдал приказ судам войти на «внутренний рейд», в реку Вампа, несмотря на то что разрешения властей на это не имел. Суда вошли и остановились на полпути между Вузунгом и Шанхаем, против Карантинной станции. Часть людей была спущена на берег и разместилась в бараках пустовавшего в то время Карантинного городка. Все это было сделано «явочным порядком», без разрешения на то властей.

Решительность и твердая воля генерала Глебова заставила местные власти пойти и на дальнейшие уступки: одиночные чины группы получили возможность «демобилизоваться» и сойти с кораблей на берег, получив в городе службу или работу.

Дальневосточная казачья группа простояла в водах Шанхая 40 месяцев!! Недоедание, болезни и гнетущая однообразная повседневность рассеяли эту массу людей: одни ушли на заработки в город, другие уехали в армию маршала Чжан Цзолина, который боролся с красным югом Китая, около сорока человек умерло от болезней, были случаи умопомешательства и самоубийств.

Военный транспорт «Монгугай» 10 марта 1925 г. был уведен в СССР взбунтовавшим свои части против генерала Глебова и предавшимся большевикам бывшим генералом Анисимовым, Оренбургского казачьего войска. Трения между ним и генералом Глебовым начались вскоре после прихода судов в Шанхай. Будучи недоволен тяжелыми условиями существования, Анисимов стал сеять смуту среди подчиненных ему людей, а затем вошел в контакт с представителями местного советского консульства. Как только генерал Глебов заметил, что на «Монгугае» творится что-то неладное, он отдал приказ «Охотску» охранять это судно, а в случае его попытки к уходу открыть по нему огонь. Тем временем Анисимов заручился уже помощью нескольких советских агентов, которые ловко повели свою работу.

Момент для увода «Монгугая» был выбран удобный: генерал Глебов лежал больной в своей квартире в Шанхае, причем болезнь эта являлась результатом какого-то страшного отравления. Пользуясь отсутствием генерала Глебова, Анисимов отдал приказ рубить трос, соединявший «Монгугай» с «Охотском».