Белая Кость

— Милое дитя. — Янара обняла девочку и зарылась лицом в её волосы. — Береги его.

— Клянусь! Клянусь духами предков, что не подпущу к нему зла!

Подарив спящему сыну прощальный поцелуй, Янара покинула башню, села в карету и, забившись в уголок, прижала руку к сердцу. Эта рана никогда не затянется, не зарубцуется и не заживёт.

Часть 38

* * *

День подходил к концу, когда дозорный сообщил о приближающейся к Фамалю процессии. Рэн облачился в бархатный дуплет, расшитый шёлковой нитью. Жемчужной брошью закрепил на плече короткий плащ. Надел массивное ожерелье из драгоценных камней, оправленных в золото и платину, и спустился во двор главной башни. Восседая на породистых скакунах под богатыми чепраками, лорды и столичные сановники встретили короля восторженными возгласами. Никогда прежде он не являлся перед свитой в столь роскошном наряде.

Лейза наблюдала с балкона, как сын садится на коня и в сопровождении блестящей кавалькады выезжает со двора. Заметив на террасе герцогиню Кагар, стиснула кулак. Эта наглая особа вышла проводить короля, словно была его фавориткой! Внутренний голос подсказывал Лейзе, что герцогиня — сестра правителя грозного королевства, носительница крови древней династии — вряд ли удовлетворится положением любовницы. Высочайшее происхождение обязывало её занять место на троне, а не в постели чужого мужа.

Все попытки Лейзы предостеречь сына — как бы Барисса не разрушила его брак — оборачивались ссорой. Рэн не скупился на резкие выражения, чего раньше за ним не наблюдалось, и, в конце концов, под страхом ссылки в отдалённый замок запретил Лейзе совать нос в его личную жизнь. Мост, соединяющий мать с сыном, дал очередную трещину.

Возвращения королевы Лейза ждала с тяжёлым сердцем. Янара не уступала Бариссе в красоте, но проигрывала в умении завязывать и развязывать узелки интриг. Тихая, кроткая, а после ужасных перипетий судьбы — израненная и уязвимая, она стушуется под натиском хитрой и самовлюблённой герцогини и отойдёт на задний план. Недавно Лейза мечтала о безропотной невестке, но теперь хотела, чтобы жена сына умела показывать зубы и выпускать когти.

Когда штандарты проплыли над живой изгородью и скрылись за белокаменным павильоном, Барисса вместе с фрейлинами направилась в женскую башню — прихорашиваться к ужину. Лейза немного постояла, постукивая кулаком по перилам. Затем проследовала в общий зал и велела слугам установить стол для почётных гостей слева от помоста, чтобы король, беседуя с супругой, не мог ловить на себе взгляды назойливой гостьи, чей визит излишне затянулся.

Выехав за городские ворота, Рэн осадил коня. Тракт летел стрелой к лесному массиву на горизонте. Малахитовое море травы колыхалось под дыханием ветра. Закатное солнце заливало ландшафт золотом. Природа изнемогала под тяжестью своего великолепия, а Рэн изнывал от ожидания, которое превратилось в пытку.

Жеребец под ним забил копытом, беспокойно всхрапывая и встряхивая гривой. Рэн похлопал его по шее и оглянулся на городскую стену. Возвышаясь на парапете, стражники походили на изваяния, выставленные для устрашения противника. Их командир взирал вдаль, сжимая в руке боевой рог.

Лорд Айвиль отделился от свиты и подъехал к королю, держа за поводья белую кобылу. Её бока прикрывала пурпурная попона, золотая бахрома касалась земли, дамское седло украшала гравировка в виде лиан и завитков.

Сложив руки на луке своего седла, Киаран принял расслабленную позу:

— Что будет, если скрестить зубра и земляную блоху?

Рэн недовольно поморщился. Его грудь распирало от радости и предвкушения скорой встречи с супругой — он не мог думать ни о чём другом.

— За беседой быстрее летит время, — сказал в своё оправдание Киаран, жмурясь от солнца. — Так что же будет, если скрестить зубра и блоху?

— Не знаю. Спросите придворного менестреля. Он мастак давать умные ответы на глупые вопросы.

— Я знаю ответ.

— Ладно, — сдался Рэн. — И что же будет?

— В вашем королевстве появится много ям. Новый Святейший отец упадёт в одну их них и сломает себе шею. — Айвиль усмехнулся. — Ваш менестрель до такого не додумался бы.

Рэн тихо рассмеялся, хотя повод для дурацкой шутки был серьёзным. После расправы над монахами глава церкви Шамидана отправился в религиозный очаг новой веры — в соседнее королевство Дигор. Кто-то из лордов высказал мнение (его поддержали остальные), что Святейшего вызвали к Первосвященнику для выговора и, скорее всего, он уже не вернётся. Виданное ли дело — отдать божьих людей на суд мирян?

— Сюда пришлют человека, чьё прошлое хранится за семью печатями, — предположил Айвиль. — Такого проще убить, чем скомпрометировать.

— Мы постараемся с ним договориться. А если честно, мне будет не хватать нашего Святейшего отца. Я успел к нему привыкнуть.

Айвиль покосился на свиту и понизил голос:

— Хочу поделиться с вами подозрениями.

— Вы выбрали удачное время, — буркнул Рэн, испытывая желание послать коня вперёд, навстречу жене, но гордость удерживала его на месте.

— Красивых женщин нередко используют в качестве шпионов.