Белая кровь Тавриды

– За этим и пришел, – вздохнул Серьга. – А то за чем же еще? Хотя если быть до конца честным, то не только за этим… – И он покосился на разворошенную постель. – Телесное и душевное исцеление – оно ведь тоже кое-что значит в нашем трудном и опасном деле. А, Киска? Может, все-таки позволим себе лирическое отступление?

– Ты сказал – следующее задание. – Кошка взяла пачки купюр, подержала их на весу и спрятала в ящик стола. – Какое задание? Когда его надо выполнить?

– Ну, не женщина, а чистый тебе кремень! – Серьга с показушным огорчением хлопнул себе руками по бокам. – А задание вот какое. Надо бы взорвать парочку соляных скирд…

– Буртов, что ли? – уточнила Кошка.

– Ну, буртов – какая разница? Да погромче так, чтобы грохот и дым с огнем – до небес! Бабах!.. А заодно, если посчастливится, и еще чего-нибудь. Хоть общественный сортир – без разницы. Главное – чтобы погромче. Вот такое, стало быть, тебе задание.

– Взорвать чем? – спросила Кошка.

– Ну, я принес с собой такие милые штучки – вот ими и взорвешь.

– Не умею я взрывать…

– А я научу. Это дело совсем простое.

Серьга полез за пазуху и вытащил три небольшие округлые металлические коробочки.

– Вот этой штуковиной и взорвешь, – сказал он. – Внутри этой самой коробочки – взрывчатка. А вот эта хреновина называется часовой механизм. А эти циферки – минуты. А это – ручка. Крутанешь ручку один раз – одна минутка. Крутанешь два раза – две минутки. Три раза – три минутки. Ну и так далее. Всего этих минуток – пятнадцать. Новейшая немецкая техника, что ты! Так сказать, плод гениальной немецкой мысли. Значит, крутишь ручку десять или пятнадцать раз – сколько захочешь. Затем суешь эту хреновину в бурт или, допустим, в общественный сортир, а сама ходу куда подальше. А через десять или пятнадцать минут обязательно случится веселый бабах. А вот тебе еще и фонарик. Тоже немецкий, а то как же иначе. Чтобы тебе было ловчее в темноте. После того как установишь эти хреновины, фонарик выбросишь. Потому как немецкий он, а стало быть, является уликой.

Кошка взяла одну коробочку и какое-то время с молчаливым вниманием ее рассматривала.

– Поняла, – сказала она.

– Ну, вот и прекрасно! – радости Серьги, казалось, нет предела. – Я всегда подозревал, что ты сообразительная девочка. По крайней мере – насчет чего-нибудь отравить или взорвать. Слышала – потравились людишки солью после твоих подвигов? А также верблюды. А может, и еще кто-нибудь…

– Слышала, – равнодушно отозвалась Кошка. – Когда нужно сделать дело?

– Ближайшей же ночью, – ответил Серьга. – Невзирая на все твои хвори и недомогания.

– Ближайшей ночью не получится.

– А что так?

– Не моя смена.

– Эхма!.. Не твоя смена… А ведь надо именно ближайшей ночью. На то и расчет. И как же нам быть?

– Не знаю…

– А что, никак не получится выйти не в свою смену? Ну, скажем, чего-то ты недосчитала, что-то упустила… Или у тебя какие-то неожиданные житейские дела. Мало ли…

– Наверно, можно, – пожала плечами Кошка. – Но надо договориться со сменщицей.

– Вот и договорись! Где обитает твоя сменщица?

– Да в этом же селе и обитает.

– А тогда что за беда? Сходила, договорилась…

– Да, но это как-то подозрительно…

– И что же тут подозрительного? Сказано же: у тебя возникли непредвиденные дела.

– Это ночью-то?

– А хотя бы и ночью. Почему бы и нет?

– И что же ночью могут быть за дела?

– Всякие. – Серьга загадочно улыбнулся: – Иногда так очень даже приятные.

– Ну, разве что ты придешь ко мне ночью, – усмехнулась Кошка.

– Я бы пришел! – вздохнул Серьга. – Но я не приду, потому как и у меня тоже ночные дела. Такие же развеселые, как и твои. Ну, так как же? Решено дело?

– Попробую, – не слишком уверенно ответила Кошка.

Эта неуверенность не ускользнула от внимания Серьги. Он помолчал, посмотрел на Кошку задумчивым взглядом и сказал:

– Ничего… Ты не сомневайся. Все будет в норме. У тебя не может быть никакого сбоя. Ты девочка решительная.

С тем он и ушел.

* * *

Жених также вполне преуспел в своем деле. Он договорился даже не с одним, а сразу с двумя доброхотами-взрывниками. А еще четыре других помощника должны были в ту же ночь вломиться в дома кого-нибудь из тех, кто работает на соляных приисках, и убить их, оставив рядом с убитыми записки…

– Вот и хорошо, – подвел итоги Гадюкин. – Я тоже обо всем договорился с Иваном Федотычем. Ночью они все и сделают. Мы тоже ждем сумерек и выдвигаемся. Я, Крот и Хитрый – в Ишунь, а Серьга, Жених и Петля – на прииски. За ночь нужно успеть совершить диверсию и до рассвета вернуться. Чтобы, значит, ни у кого насчет нас никаких подозрений не возникло.

Глава 19

Тем временем четверо смершевцев и новоиспеченная следственная бригада из числа милиционеров упорно пытались напасть на след фашистских диверсантов. То, что это именно фашистские диверсанты отравили соль, а вместе с ней людей и верблюдов, а также еще и убили нескольких человек, оставив рядом с убитыми угрожающие записки, – в этом у смершевцев не оставалось никаких сомнений. Уж слишком откровенным и очевидным был почерк всех совершенных злодеяний.