Белая обезьяна, чёрный экран

Я смотрел на неё, чуть задрав голову, и молчал. Глаза болели. На голове моей нежданной гостьи красовалась шляпка-таблетка, миниатюрная, с отогнутой старомодной вуалькой. Нос у Валентины был красный: видимо, долго ждала.

— Ничего не получится, да? — спросила она в последний раз.

Я никак не мог построить нужную фразу. Открыл рот, чтобы сказать, но не сказал.

Она кивнула мне несколько раз. Зачем-то полезла в сумку, пошарилась в ней, замерла и нахмурилась. Закрыла ридикюль на молнию и снова кивнула. Поглядела.

— Жалко-то как, — вздохнула она.

А что я мог? Валентина в тот день ушла от меня и даже в клинике больше не появлялась. Никогда, ни разу.

Вы не подумайте ничего такого. Я просто рассказываю, что за больные к нам приходят. Каким бы я ни был хорошим диагностом, не всегда у меня получается вести себя правильно. Как бы я не старался.

Задание 17. Сны

(из коробки №D-50/1-ЮХ)

2020 г.

Когда я снова начал работать без выходных, чтобы добыть деньги для Сашки, со мной начали происходить странные вещи.

Сейчас мне довольно легко об этом говорить — столько времени прошло. А тогда я не на шутку испугался.

Сначала мне приснился мужик, и в правой доле печени у него сидела гемангиома, доброкачественная сосудистая опухоль, напоминающая по форме трилистник.

И ещё пацан с нарушением оттока мочи. Причиной такому состоянию чаще всего бывает камень или опухоль. Во сне я сместил датчик в малый таз, где обнаружил увеличенное, оплетённое венами, воспалённое яичко: видимо, в своё время оно не спустилось в мошонку и теперь сдавливало мочеточник.

Потом приснилась женщина с выпотом в брюшной полости. Выпота было много, и внутренние органы плавали в животе, словно в бочке. Датчик нырнул в плевральную полость — интересно, кто его просил туда нырять? — и высветил неоднородную, рыхлую хрень, разросшуюся там, как цветная капуста, и понятно было, что с ней уже ничего не сделаешь.

Наутро все эти картинки почти забылись, и я поехал на Обводный, в один из филиалов Андрюхиной клиники.

У первого же моего пациента в правой доле печени высветилась гемангиома в форме трилистника.

От волнения я почувствовал жжение в груди, как будто бы в вену только что впрыснули хлористый кальций. Сфотографировал трилистник и положил фотографию под стекло рабочего стола.

У следующего пациента ничего особенного не обнаружилось. Вариант нормы. Меня почти отпустило, но трилистник под стеклом светился слабым белым светом и не давал мне покоя.

Под конец смены мамаша привела мальчика шести лет. Того самого, с яичком в малом тазу.

Обедать после всего этого мне расхотелось. Я заглянул в соседний кабинет и попросил у коллеги выписать мне успокоительное. Он выписал, но сказал, что его нельзя принимать, когда я сажусь за руль.

Я вышел на улицу, расстроенный (за каким чёртом тратить деньги на таблетки, которые мешают водить машину?). Крупными хлопьями с неба валил снег. Я щёлкнул сигнализацией и достал из багажника длинную щётку. Раскопав свою старенькую «Киа», я поехал на Петроградку; с четырёх до десяти я закрывал там вечерний приём. Трилистник я захватил с собой.

Закопался в описания стенозов и шунтов, обложился снимками и бумажками, на которых во время исследования привык записывать карандашом численные значения показателей. Почти уже забыл сегодняшние происшествия, однако рано я успокоился.

На кушетке передо мной лежала пожилая женщина с асцитом. Всё как по нотам: в брюшной полости — свободная жидкость, а в левой плевральной — огромная опухоль. В форме цветной капусты.

Пациенты снились мне с завидной регулярностью, сначала по трое, а к концу месяца их число достигало пяти за ночь. Во сне мне являлись те виды патологии, которые относят к редким случаям, достойным научной статьи. Но иногда сон выдавал мне просто яркий визуальный объект, подобно тому случаю с цветной капустой. Картинка отпечатывалась в памяти и наутро у меня уже имелась целая подборка.

Например, однажды мне приснился шунт для ликворооттока у ребёнка с гидроцефалией. На экране было видно трубку, а на кушетке, вырываясь из рук несчастной матери, вертелся ребёнок с бессмысленными глазами и удлинённой, грушевидной головой. Он кричал тоненько и хрипло, и крик походил на голос какой-то экзотической птицы. Снился ребёнок, а потом я увидел разноцветные крылья, и высокая трава колыхалась перед моими глазами, а там, за травой, я точно это знал, текла мутная, залитая солнцем река. На следующий день такого ребёнка привели ко мне на приём. Он был одет в пёструю футболку и ярко-розовые колготки.