Белая роза

– Зато как окрепла, так сразу к своим пожиткам, – старуха язвительно ухмыльнулась. – И пусть мне ещё скажут, что благочестивости в грешниках не меньше, чем в любом другом человеке.

– Ха! – Каталина вздёрнула голову. – Не думала, что главный храм продолжает сохранять такие дикие суеверия.

– Дикие? – настоятельница наклонилась вперёд, сильнее вдавила трость в землю. – Не припомню, чтобы герцогство Оттанидисов отказалось от Пошлин кары.

– Кхем-кхем, – раздалось за их спинами, вынудив Каталину и настоятельницу прекратить сверлить друг друга взглядами и обернуться.

За ними стояла жрица. Не старая, скорее древняя, с её высохшим телом, тонкой кожей, просвечивающей вены, и полным отсутствием зубов.

– Никак Ораи сошла? – прошамкала она. – Такие крики стоят.

– Послышалось вам, Савина, – миролюбиво усмехнулась настоятельница и задвинула трость за себя. – Вы уже в храм? Там как раз священники Луны приехали. Вас спрашивали.

– Из храма Луны? А! бывала я там, бывала… Ларуин за мной ещё ухлёстывал, – некстати прошамкала жрица и, потряхивая головой, поковыляла прочь от обители.

– Совсем из ума выжила. Говорят, в молодости черноволосой была, будто мрак первозданный, вот её Луна никак и не заберёт, – заключила настоятельница.

Каталина закатила глаза. Она знала много упёртых людей, в высшем свете таким был каждый второй, но впервые почувствовала бессилие от разговора. Настоятельница олицетворяла собой самую большую и неподвижную глыбу, которую только можно было вообразить, и от которой мелкими камешками отскакивали все возражения, аргументы и доводы. Но сдаться Каталина не могла.

– Мне нужно, чтобы сундуки вернули под крышу.

Вот только настоятельница уже потеряла к спору интерес.

– Занимайся. На воспевание не пойдёшь, да? Чтобы без криков тут. К нам священники со всей империи съехались, сама же не захочешь, чтобы я им тебя представила, – почти беззлобно пригрозила она, отправившись в сторону храма.

– Фух! – выдохнула Каталина, выплеснув эмоции: негодование от нескрываемой угрозы раскрыть её шаткое положение в герцогстве сотням священникам, злость от самоуверенности безродной старухи и… любопытство.

Храм Ораи был единственным в империи Вунор закрытым храмом. Для его посещения требовалась особая причина и разрешение святой девы; не принимали даже больных и несчастных – жрицы Ораи сами спускались к подножью гор, где встречали нуждающихся в специальном зале; единственным исключением были младшие священники – священники храмов Солнца и Луны, которые раз в Цикл света собирались на Великое начало почтить Матерь Сущего. Выходило, что за последние… ах, не исключено, что за всю новую историю империи Каталина была единственной посторонней. Могла ли она упустить такой шанс поглазеть на храм?

Нетерпеливо топнув, Каталина склонилась к одному из сундуков, вытащила из него небольшой мешочек и, припрятав под мантией, кинулась вслед старухе.

– Пусть жрицы помогут мне после праздника.

– Ежели согласятся.

Какое-то время они молчали, слушая шуршание ткани и треск мраморной крошки под ногами.

– Вы говорили, нужно одеться празднично, а вокруг простые балахоны. Дешёвая ткань, ни кружева или вышивки, ни фасона по фигуре. У храма нет денег? – поддела Каталина, когда они пошли по серовато-красным в лучах Солнца ступеням.

– Н-да, – Настоятельница выразительно скривилась, похлопала себя по груди, – страшно за будущее империи, даром что меня храм защитит.

– Это значит, что денег нет?

– Это значит, что нет ничего праздничнее в храме, чем белая мантия.

– Эта?

Каталина оттянула ткань.

– Чистейший белый, – похвасталась настоятельница, – Гордись!

– Не думаю, что мне идёт, – скорчилась Каталина.

– А кому из грешников пойдёт? – удивилась настоятельница. – Но ты языком больно не мели, не позорь имя Ораи, а в храме вставай к стеночке, за жрицами повторяй. Главное, не забудь: руки одновременно две на грудь. Приезжие священники по-своему будут, кто левую руку, кто правую, а ты жрица Ораи, тебе две руки положено. Дело-то в целом нехитрое, и необученная справится.

– Буду очень стараться, – нараспев протянула Каталина.

Её взгляд притягивал вырастающий впереди храм. Пусть белый, но до чего величественный. И когда настоятельница зашла внутрь, Каталина задержалась у двери разглядеть узоры.

– Уже время.

Кто-то подтолкнул её в плечо, уведя в толпу, сплошь из светловолосых, перед громадной статуей. Каталина раньше не задумывалась, почему богиню называли Белой Ораи. Она привыкла к этому имени быстрее, чем узнала собственное, и никогда не разделяла Ораи от белого, а белое от Ораи. Но перед белой статуей, упирающейся макушкой в крышу, у неё мелькнула случайная мысль:

«А, так вот почему Белая Ораи».

Внизу у ног богини стояла Тарена, а рядом с ней – Ралена. Каталина спряталась за спину жрицы впереди.

«Лишь бы не заметила».

Старуха-настоятельница имела вредный, но бесхитростный характер, зато Ралена была соткана изо лжи и притворства, как ковёр из ниток.