Белая тень. Жестокое милосердие

— Слышу, — ответила Неля. — Я позвонила вам, Виктор Васильевич, чтобы поблагодарить за то… за то, что вы сделали… Для нашего шефа… Для всех нас…

Ее голос тоже дрожал, и он слышал это. Но он ждал других слов, хотя бы какого-нибудь спасительного колечка, какой-то маленькой зацепки и, видя, что может не дождаться, сам рванулся навстречу.

— Неля, вы понимаете, не в том суть. Для меня и для вас.

— Почему же не в том? — переспросила его Рыбченко. — Если бы вы даже что-нибудь и сделали дурное, этим вы заслужили прощение…

— Я не хочу прощения, — теперь перебил он ее. — Я хочу веры, только веры… И тогда, тогда… Неля, вы верите мне?

— Мне так хотелось верить, — долетел до него тихий Нелин голос.

— И вы не могли? А сейчас — можете?

Неля молчала.

— Не молчите же! — крикнул он и разом постиг, что нынче что-то случилось или вот-вот должно случиться, ведь иначе она не сказала бы о своих надеждах в прошедшем времени. — Откуда вы звоните? — спросил он.

— Из касс аэрофлота, — сказала она. — Через сорок минут отходит автобус в Борисполь. Я еду на Кавказ. Мы уже никогда не увидимся. Я хочу попрощаться с вами.

«Ну вот, — тоскливо подумал он. — Все. Теперь уже окончательно. Но в последующее мгновение другая мысль, острая и бурная, пробилась через мутную волну отчаянья, и он уже не стал слушать Нелю, а поспешил высказать то, что чувствовал, что стало потребностью всей его жизни.

— Неля, вы не поедете, я не пущу вас.

— Ну, это…

— Мальчишество? Я не то сказал. Вы не уезжайте. Я буду на площади Победы… — он на мгновение запнулся, подсчитывая мысленно, — через полтора часа.

— Нет, Виктор Васильевич, — сказала она. — Да и багаж мой уже поехал в Борисполь.

Он почувствовал, сердцем уловил слабость, нетвердость этого «нет», он понял, что если увидит ее сейчас, то до конца растопит снеговую тучку недоверия и Неля навсегда останется с ним.

— Может, это даже к лучшему, — крикнул он. — Я встречу вас в аэропорту. Встречу непременно. Вы меня поняли?

— Поняла, — сказала она, хотя, очевидно, не могла постичь, каким образом в столь короткое время он доберется до аэропорта.

Борозна бежал к палатке и снова лихорадочно подсчитывал минуты: долететь до дороги — десять минут, от поворота до Ленинградской площади в Дарнице — сорок, самое большее — пятьдесят, оттуда до Борисполя… «Все равно я буду в аэропорту раньше автобуса. Даже если немного задержусь на лугу — нажму на трассе до Борисполя, трасса там — как стрела», — мелькнуло в голове.

Он оделся в полминуты. Рванулся из палатки — вернулся назад: забыл права, еще через полминуты был на лугу. «Москвич» стоял, поблескивая синими, как морская волна, лакированными дверцами и крыльями. Солнце просвечивало насквозь стекло заднего фонаря, и казалось, что там горит лампочка. Это он отметил непроизвольно, только потому, что такого не могло быть — аккумулятор отключен.

Поднять капот, надеть клемму — тоже полминуты. Не переводя скорости в нейтральное положение — стояла на первой, выжал сцепление и повернул ключ зажигания. Однако привычного гудения не услыхал. Очевидно, плохо прижал клемму, — подумал, выскочил из машины, поднял капот и подтянул гайки на обеих клеммах. Снова сел в машину и повернул ключ зажигания. Из того, что даже не послышалось характерного щелчка под капотом, понял, что дело не в клеммах. Скосил глаза на стрелку амперметра и увидел, что она лежит на крайней точке под отметкой «минус». Значит, ток не поступал на стартер. Это мгновение было самым ужасным в его жизни. Ужаснее, чем то, в которое он узнал, что его сочли анонимщиком. Это мгновение перечеркивало все. Его надежду, его любовь, его воскресение. Одна искра, случайное замыкание, один никчемный проводок, который прижался к чему-то и передавал ток не туда, куда надо… Дернуть его, разъединить…

Борозна еще мало знал машину, но в технике вообще немного разбирался. Он догадался: всему причиной то, что он помыл водой мотор. Вода попала под клеммы и замкнула их.

Оставив зажигание включенным, Борозна схватил заводную ручку, чтобы завести мотор. Но пока вставлял ручку в гнездо, услышал запах жженой резины и увидел дым из-под капота. Мгновенно выключил зажигание и поднял капот. Дымился провод высокого напряжения, что вел от аккумулятора к стартеру.