Белая валькирия

– Как и всей России, поручик. Всех нас закружило в этом смерче событий. Белые, красные, зеленые, черные. Рубим друг друга на радость врагам России. Вот сейчас наш маневр отвлечет красных от основного участка. Они поймут, что мы зашли в тыл и станут отходить и тогда Миклашевский ударит основными силами. Получится ли?

– С нами конная артиллерия, – Лабунский указал на шесть пушек. – Я сам в 1916 году управлялся с такой батареей.

– Вот как? Вы и еще артиллерист?

– Всего понемногу, штаб-ротмистр. Пришлось научиться. Война заставила.

– Это сейчас наша главная проблема, – сказал Аникеев. – Нынче не простая война. Единого фронта, как в германскую, нет. Расположение войск неустойчиво и тыловые сообщения ненадежны.

– В данной ситуации, штаб-ротмистр, это нам на руку, – сказал Лабунский.

– Сейчас да. Но в целом мы страдаем от этого не меньше чем большевики. И нет обученных специалистов. Многие наши части сильно разбавлены гражданским элементом.

– Ваша правда, господин штаб-ротмистр! – вмешался в разговор поручик Симонов. – Артиллеристов нет. Да и разве только в этом дело? Своих солдат я сам учил. Отсутствие тылового обеспечения и недостаток боеприпасов! Вот наша беда. Ремонта повреждённых орудия никто не производит. Захватим у противника орудие, если красные не успеют его испортить при отступлении, то нам в радость.

Лабунский как полевой офицер Самурского полка, хорошо понимал поручика Симонова. Растянутость боевых участков, и отсутствие связи приводили к разобщенности частей. Это вызывало необходимость рассредоточения артиллерии. Её разбрасывали по полкам и батальонам. Встречались батареи всего в два или даже одно орудие.

– Большинство боев в этой войне носит встречный характер, – продолжил Симонов. – Потому позиции наши всегда открытые. Да и не умеют мои люди подготавливать долговременные позиции. Не научены этому.

– Среди ваших бойцов нет артиллеристов германской войны?

– Только я, – ответил поручик.

– А солдаты?

– Вчерашние гимназисты. Вы посмотрите только на них.

– Добровольцы? – спросил Лабунский.

– Точно так.

– У меня в роте в Самурском полку такие вот мальчишки героями стали.

– Разве только в героизме дело? – спросил Симонов и сам ответил. – И мои дерутся храбро. Жаловаться грех. Но на порыве и на энтузиазме в нашем деле далеко не уедешь.

После входа эскадрона в лес, который предстояло пересечь, начались проблемы с пиками. Кавалеристы задевали им ветви и падали с лошадей.

Лабунский только усмехнулся.

– Вот оно отсутствие умений.

Штаб-ротмистр крикнул упавшему с коня прапорщику:

– Что же вы её словно палку держите, прапорщик?! Не позорьте меня пред офицерами других частей!

Прапорщик извинился и снова вскочил в седло.

– Напрасно вы его ругаете, штаб-ротмистр. Его этому никто не учил.

– А ведь была у нас отличная кавалерия! – сказал Аникеев. – Я ведь у самого графа Келлера служил в конном корпусе, господа. У того самого когда называли первой шашкой России. Вот генерал был, господа! Равен ему среди наших генералов только Дроздовский.

– Жаль, погиб генерал, – сказал Симонов.

– Лучших выбило, господа, – сказал штаб-ротмистр. – Лучших. Корнилова, Маркова, Дроздовского.…

***

Эскадрон Аникеева прошел лес только к вечеру 28 июля. Конная батарея быстро развернула орудия.

– Картечь! – подал команду командир батареи. – Трубка ноль!

Артиллеристы зарядили картечь.

–Огонь!

Штаб-ротмистр в бинокль в сумерках увидел, как ложатся снаряды.

– Отлично, поручик! – похвалил он артиллериста. – Забегали товарищи! Однако они сейчас ответят нам тем же, господа! Хоть наш удар для них и полная неожиданность.

– У красных батарея на возвышенности, господин штаб-ротмистр. Она обещает нам много проблем.

– Капитан!

– Прикажете атаковать, господин штаб-ротмистр? – все понял бывалый офицер.

– Да. Захватите батарею красных, пока они не опомнились!

Но красные были людьми бывалыми. Вскоре взрыв раскидал прислугу у первого оружия. Упал и поручик Симонов. Лабунский бросился к нему.

– Вы живы, поручик?

Тот приподнялся и потряс головой.

– Жив. Они быстро ориентируются. Трое моих убито. Вот этот солдат из гимназистов, Карамышев. Жаль парня!

Поручик указал на тело молодого человека у снарядного ящика.

– Вы знакомы с пушкой, поручик? – спросил Симонов Лабунского. – Я слышал из вашего разговора с нашим командиром.

– Немного, – ответил Лабунский.

– Идите к орудию. Мне нужно командовать дальше.

Лабунский подошел к пушке и открыл замок.

– Наводим по вспышкам красной батареи! Картечь! Беглый огонь!

***

Аникеев похвалил его:

– Спасибо, поручик. Вы молодец.

– Это не так трудно, господин штаб-ротмистр.

– Я предлагаю вам иную забаву! Шустров! Коня поручику!

Солдат выполнил приказ.

Аникеев сказал:

– В седло, господин поручик! Пришло и наше время!

– Я готов, господин штаб-ротмистр.

– Покажите, что значит гвардейская школа!

Лабунский вскочил в седло.

– Простите, поручик, – сказал он артиллеристу, – Там я нужнее.

– Удачи вам, господин поручик!

Аникеев отдал приказ:

– Шашки! Вон!

Кавалеристы пошли в атаку. Красные организовали заслон и встретили штаб-ротмистра пулеметным огнём. Но кавалерия летела вперед, презирая страх.