Белая ворона

Эйхман проводил гостей до самой машины и позвонил в секретариат Гиммлера.

— Скажите, что обер-штурмбанфюрер Эйхман хочет доложить о встрече с Великим муфтием.

Через три минуты Эйхману сообщили, что рейхсфюрер его ждет.

— Ну что, муфтий был в комнате номер один? — спросил Гиммлер.

— Так точно, рейхсфюрер, и он в восторге.

— Это хорошо. Муфтий уже два раза встречался с фюрером, был у Риббентропа и у меня и все время говорил о евреях. Это нам на руку. Пусть в мире сложится впечатление, что арабы спят и видят, как бы уничтожить всех евреев.

— Если я правильно понял гениальную мысль рейхсфюрера, пусть арабы о евреях болтают, а мы ими будем заниматься.

— Вы правильно понимаете, — холодно ответил Гиммлер и добавил: — Насколько мне известно, муфтий собирается обращаться к арабам по радио.

— Как всегда, рейхсфюрер узнает новости раньше всех.

— Раньше меня узнал Геббельс. Вот пусть он и курирует муфтия. А вы организуйте, чтобы к нам попадал перевод его обращений.

— Будет выполнено, рейхсфюрер. Я знаком с личным переводчиком муфтия. Он блестяще владеет немецким и сделает все, что мы попросим.

— Он что, уже завербован?

— Никак нет, рейхсфюрер. Его вербовать не нужно: он уже побывал в нашей тюрьме.

— И больше не хочет? — захохотал Гиммлер.

Эйхман подобострастно захихикал.

25

Двухмоторный «Юнкерс» летел над Средиземным морем. Вдалеке показалась береговая полоса. Майор Абвера Курт Вайленд посмотрел в иллюминатор, и у него екнуло сердце: Палестина! Она значилась во всех его анкетах в графе «место рождения». «Уж не еврей ли вы?» — подшучивали над ним сослуживцы. А для контрразведки Вайленд оказался кладом: он свободно говорил по-английски, по-древнееврейски и по-арабски.

До сих пор у него в ушах стоит скрип ступенек на родном крыльце их дома в Немецкой колонии. А сломанную вторую ступеньку снизу он так и не успел починить до отъезда. Кто теперь там живет? Он мог с закрытыми глазами пройти через все комнаты до кухни и нащупать на дверном косяке насечки, отмечавшие, насколько он вырос за год. Отец их делал на рождество.

Каждую осень дом был завален апельсинами. Ешь сколько влезет! Как было хорошо! Море под боком, бултыхайся в свое удовольствие, и они, загорелые сорванцы, целыми днями бултыхались и носились по пляжу. Но держались особняком, что не мешало еврейским гимназистам к ним приставать. Тогда начиналась драка.

Курт Вайленд посмотрел на задремавшего Гюнтера Франка. Он был его одноклассником. Они вместе вступили в иерусалимский филиал «Гитлерюгенда», вместе уехали в Германию, а теперь вместе возвращались в Палестину. Курт остался худым, Гюнтер располнел; в школьные годы он всегда командовал Куртом, а сейчас майор Вайленд командует радистом Франком.

В самолете с ними летели двое других членов спецгруппы из «Арабского бюро» муфтия — Хасан Саламе, один из руководителей арабского восстания, и Джамаль Абд эль-Латиф, изучавший арабскую историю и литературу в Багдадском университете. Оба говорили по-немецки, но, когда хотели что-нибудь скрыть от своих спутников, переходили на арабский, не догадываясь, что Вайленд их понимает. Арабы нервничали перед первым не учебным прыжком с парашютом. Вайленд ободряюще улыбнулся им и вернулся к своим воспоминаниям.

Начальство приказало Вайленду явиться в берлинский отель «Адлон», где с ним будет беседовать высокопоставленное лицо. Каково же было его удивление, когда этим лицом оказался Великий муфтий, которого он хорошо помнил.

Муфтий поинтересовался подробностями палестинского детства Вайленда, а потом спросил, понимает ли он, какую опасность евреи представляют для арабов в Палестине. Удовлетворившись ответом Вайленда, муфтий перешел к обсуждению плана, который у него созрел, когда он не получил от рейхсфюрера Гиммлера ста обещанных газовых машин.

— Я предложил людям адмирала Канариса — сказал муфтий — послать в Палестину диверсионную спецгруппу, куда войдут и палестинские арабы, знающие население и местность. После выброски на парашютах спецгруппа должна объединиться с верными мне местными арабами и провести самые широкие диверсионные операции в тылу у англичан. Суть операции — массовое отравление евреев Тель-Авива. Но для этого, конечно, понадобится особо сильный яд, который изготовят немецкие ученые. Впрочем, поскольку герр Геббельс не раз сравнивал евреев с крысами, вполне может подойти и мышьяк. Как вы полагаете?

— Я в этой области не силен, — ответил несколько удивленный Вайленд.

— Надеюсь, мой план найдет поддержку у фюрера и все участники операции будут достойно награждены, — закончил муфтий.

«Ну что ж, если операция провалится, виноват будет муфтий, а если удастся, меня наградят», — подумал Вайленд и спросил:

— А ваши люди надежны? Как быть, если воз — никнут подозрения, что они могут нас выдать?

— Отравить не задумываясь, — спокойно ответил муфтий.

x x x

Операции было присвоено кодовое название «Атлас», и сказано, что кроме отравления жителей Тель-Авива перед спецгруппой стоит еще и задача взорвать электростанцию в Нагарии и нефтепровод из Ирака в Хайфу.