Белая ворона

«На мой вопрос, могут ли евреи и арабы мирным путем договориться о разделе Палестины, вице-губернатор ответил: „И те, и другие ведут себя, как обиженные дети, которым не достался их любимый джем. „Не хотим этот джем, хотим тот““. Но что поделать, тот уже достался не им». А когда я задал этот же вопрос моему слуге Ахмеду, он рассказал мне арабскую притчу. Ехал человек на осле, увидел пешего путника и говорит: «Садись на моего осла, поедем вместе». Тот сел, и они поехали. «Какой у тебя быстрый осел!» — сказал путник. Поехали дальше, а путник и говорит: «Какой у нас быстрый осел!» Тут хозяин осла сказал ему: «Слезай!» «Почему?» — спрашивает путник. «Потому что еще немного — и ты скажешь: „Какой у меня быстрый осел“».

Перкинс пришел в восторг от притчи, а слуга добавил:

— Евреи должны слезть с осла, пока не поздно.

Через несколько дней после разговора с Ахмедом Перкинс был в салоне Кэти Антониус, где приехавший из Лондона заместитель министра по делам колоний рассказывал о вошедшем в моду сбалансированном отношении к сионизму, которое находит отражение в редакционных статьях «Таймс» и в парламентских выступлениях депутатов от разных партий.

— А как в Лондоне относятся к арабам? — спросил Перкинс.

— Я расскажу вам о новом спектакле, который видел перед самым отъездом, — сказал заместитель министра. — Это и будет моим ответом на ваш вопрос. Главный герой — чиновник из Министерства иностранных дел, который занимается вопросами Палестины, — вынужден уйти в отставку за измену жене. Он страшно расстроен и говорит, что, если бы его отставка могла положить конец беспорядкам в Палестине, он принял бы ее с радостью. Тут один из персонажей спрашивает его, что нужно арабам. На это отставной чиновник говорит, что точного ответа у него нет, но думает, каждому арабу не помешал бы кусок мыла. Публика хохотала.

Перкинс зашел к своему приятелю Барнсу и пересказал ему сцену с мылом. Барнс тоже захохотал.

— Неужели тебе смешно? — спросил Перкинс. — Это же гадость! Тем более что человек, рассказавший об этой сцене, до этого говорил о корректности по отношению к евреям.

— Ты даже не догадываешься, над чем я смеюсь, — ответил Барнс. — Сионисты попросили у нас лицензию на импорт мыла, а мы им сказали, что в Шхеме уже есть арабская фабрика по изготовлению мыла. «Ну и что, — сказали сионисты, — наше мыло лучше». «Нет, — сказали мы, — дело не в качестве мыла, а в том, что при вашей конкурентоспособности арабская фабрика обанкротится». И что ты думаешь? — Барнс быстро нашел вырезку из газеты «Палестайн пост» и протянул Перкинсу.

Тот взял и прочел вслух: «Покупайте мыло местного производства из нежнейшего оливкового масла без всяких арабских примесей».

— Каково?

На этот раз смеялся и Перкинс.

x x x

Донесения о встречах Алами и Антониуса с Бен-Гурионом совсем вывели из себя муфтия, и он решил перейти от слов к делу. Такому решению способствовала еще и его тайная встреча на Мертвом море с немецким генеральным консулом, который передал властям нацистской Германии просьбу муфтия «о финансовой помощи в борьбе с британским империализмом». Немцы незамедлительно дали деньги, но муфтий временно отложил борьбу с британским империализмом до полной победы над сионизмом и поднял восстание.

В пятницу трое киббуцников из Иорданской долины, закончив дела в Хадере, возвращались домой на машине. Около Туль-Карма им помахал издали человек, и они остановились. Это был средних лет араб. Он вынул сигарету и знаком попросил прикурить. Пока один киббуцник доставал спички, араб подошел к машине. Чиркнула спичка, араб выхватил из кармана пистолет, грохнул выстрел, за ним второй, третий. Двое киббуцников были убиты на месте, один выжил.

Четыре дня спустя арабы атаковали еврейские кварталы в Яффо и убили шестнадцать евреев.

Беспорядки молниеносно распространились по всей стране. Арабы подкладывали мины на дорогах, устраивали засады, обстреливали автобусы, бросали гранаты в поезда, уничтожали плантации евреев в Изреельской долине, травили скот в киббуцах, поджигали дома в городах и в сельскохозяйственных поселениях. Одна из самых наглых вылазок была в Иерусалиме: в роскошном городском кинотеатре «Эдисон», где в тот вечер показывали советский фильм «Песнь о счастье», бросили бомбу. Троих недавних репатриантов из Польши убило на месте.