Белградское трио

Он откровенно сказал, что считает меня шпионом. Я возмутился, но он спокойно, почти добродушно объяснил: «Все писатели так или иначе шпионы. Они подслушивают, подсматривают со стороны и записывают разные вещи. Да, в конце концов, разве не был шпионом сам Джордж Оруэлл? Я встретился с ним в Испании, он был ранен. Но я сразу же понял, что он – шпион. Это было чуть ли не правилом: большинство английских интеллектуалов в молодости были связаны с коммунистическим движением, но позже они же становились доносчиками. Это у вас, в Англии, нормально, шпионаж считается патриотизмом», – добавил он. На это я рассмеялся и спросил его, откуда бы он мог знать, кто в Англии шпион. На это он ответил: «А вы слышали о пресловутом списке „криптокоммуниста“ Джорджа Оруэлла из архивов Форин-офиса?» Я его уверял, что ничего такого не знаю, на что он мне порекомендовал получше расспросить мое руководство.

Но то, что я работаю в разведывательной службе, ему не мешает, сказал он. Просто у него есть потребность обмениваться мыслями с ему равными, хватит с него простолюдинов, которыми он окружен. Потом он неожиданно спросил, обманываю ли я свою супругу. Я удивился, с чего бы он такое предположил, уж не Инспекция ли дала ему понять, что ее интересует эта тема? Он засмеялся: «У вас на лице написано, что вы неверны». «Одна из закономерностей любви состоит в том, что так называемая „та самая особа“ всегда появляется или слишком рано, или слишком поздно», – ответил я.

Остаток времени мы потратили на его расспросы о моей деятельности. Потом я рассказал ему, что готовлю один большой роман, в четырех томах, об опыте, который я приобрел за время пребывания в Египте. В сущности, это будет рассказ о любви. В каждой части будет по одному герою, номинальному рассказчику. Но эти четверо людей, две женщины и два мужчины, будут присутствовать в каждой из отдельных книг и в страстных переплетениях сюжетных линий. Потом я в деталях рассказал ему об Александрии, месте, в котором будет развиваться действие романа. У меня создалось впечатление, что он был очарован описанием этого города.

Под конец я упомянул, как мучаюсь с названием будущего произведения. Он сказал мне: «Четыре героя? Это похоже на какой-нибудь скрипичный квартет. Который выступает в Александрии».

Рыболов

Расшифровано W. B.

* * *

Дорогая мама,

Я приняла решение: мой ребенок, безусловно, не должен родиться в этой ужасной стране! Больницы здесь больше похожи на конюшни, а не на медицинские учреждения. Пациенты спят в коридорах, часто по двое на одной кровати. От заражения крови умирают чаще, чем от рака или сердечных болезней. Рожать буду в Англии, это однозначно! И я знаю, мама, ты бы хотела облегчить мне первые дни после родов. Разве не так?

Поэтому я прошу вас от нашего имени снять в Оксфорде дом, поблизости от больницы Черчилля, и в этой больнице зарезервировать место для родов. Мы бы приехали, как только вы сообщите, что все устроили. Ларри, к сожалению, из-за работы сможет остаться с нами совсем ненадолго, но я больше не собираюсь возвращаться сюда. Хватит. Мой муж твердо обещал мне, что как только закончит уже начатые дела, тут же вернется в Англию.

Миле придется остаться здесь, и Лоренс как раз сейчас обдумывает, что же с ней делать. Привести ее нелегально в наш дом было настоящей глупостью! В отличие от него, я не чувствую себя ответственной за судьбу девочки. Она чудесная, милая, но извините. Мне жаль, но у меня теперь есть свой ребенок.

Люблю тебя, Эва

* * *

Для Анты Раштегораца,

управляющего «Мрамором»

ДОПОЛНЕНИЕ ПРОТОКОЛА

Товарищ Раштегорац,

У меня нет возможности дополнить досье Борислава Танкосича, поскольку он находится в весьма тяжелом состоянии. После многодневного пребывания в Петровой яме он заболел тифом и пролежал месяц в больничном отделении барака номер 9. Затем он был переведен в свой барак, где пролежал еще неделю, пока по приказу Омера Пашича его снова не отправили в Петрову яму. Сегодня Танкосича перенесли назад в барак в полумертвом состоянии.