Беляево навсегда: сохранение непримечательного

Какие последствия будет иметь изменение нашего образа мысли? Во-первых, я думаю, изменятся сами философские основания охранной методологии. Эта методология по сей день ориентируется именно на защиту уникальных зданий. При этом сами охранные методы, которые к этим памятникам применяются, совершенно не уникальны. Для сохранения, скажем, Мачу-Пикчу (Перу) и Зала столетия во Вроцлаве (Польша) использовалась почти одинаковая методика. Согласно этой методике, подлинные элементы подлежат выявлению, реставрации (они приводятся в изначальный вид) и сохранению. Новые элементы (например, поддерживающие конструкции или дополнительные функциональные элементы) должны иметь подчеркнуто современный вид, чтобы не сбивать посетителя с толку — и это действительно важно. К объектам всемирного наследия должен быть обеспечен доступ людей, то есть эти объекты должны быть достоянием общественности. При этом, однако, памятники архитектуры полностью изолируются от своего первоначального контекста — вокруг них строят заборы и создают буферные зоны, чтобы регулировать доступ посетителей. Эти объекты защищают от физических повреждений, но сразу же превращают их в мертвые пространства. В них возможна только одна форма жизни — туризм.

Будем надеяться, что новая разновидность архитектуры, которая возникла пятьдесят лет назад благодаря индустриализации строительной отрасли, изменит существующее положение дел. Эти здания тоже будут признаны ценными, хотя они и не уникальны. Типовые методы защиты придется заменить индивидуальными. В этом новом мире мы будем сохранять неуникальные здания в силу их нематериальной ценности. В каждом отдельном случае эту дополнительную ценность нужно будет выявлять, исследовать, понимать, в чем она состоит. И методы ее сохранения, наверное, будут определяться именно исходя из местной нематериальной специфики. Мне кажется, что это путь к преодолению кризиса уникальности: нехватка уникальности в архитектуре будет компенсирована уникальностью тактических решений в области сохранения памятников, и эти решения будут основываться на глубоком понимании нематериальной ценности того или иного места.

При этом возникнут некоторые проблемы, связанные со строительными технологиями. В середине ХХ века они претерпевают существенные изменения, и это приводит к возникновению нового типа архитектуры. Во-первых, речь идет о промышленном производстве строительных конструкций, благодаря чему строительство приобретает совершенно новый масштаб. Во-вторых, появляются новые методы строительства и новые материалы: сборные фасадные панели, навесные наружные стены и пр. Подход к сохранению домов массового производства должен отличаться от подхода к сохранению единичных, уникальных зданий. Методы сохранения навесной наружной стены не могут — и не должны — быть такими же, как методы сохранения кирпичной стены XVI века. И наконец, вместе с изменением характера охраняемых объектов изменится и сама дисциплина, которая занимается их охраной. Стремление сохранить не только архитектуру, но и ее нематериальную составляющую сделает неприемлемой изоляцию архитектурного объекта от его физического и социального контекста (между тем сейчас происходит именно это). Сохранить нематериальную ценность можно, лишь поддерживая в ней жизнь, сохраняя ее причастность к событиям современности. Соответственно, в будущем защита памятников будет состоять не только в их физическом сохранении, но и в том, чтобы поддерживать их жизнеспособность. Пассивный подход будет заменен инициативным.

Россия, как мне кажется, – самая благодатная почва для опробования этих новых подходов к сохранению модернистской архитектуры. Именно здесь, в условиях тоталитарного государства, модернистский эксперимент получил принципиально новый масштаб и осуществился с беспрецедентной полнотой. В результате промышленной оптимизации строительства возникли сотни новых городов — крупных и маленьких, – и тысячи городских районов с типовым архитектурным ландшафтом, однообразным и лишенным всякой индивидуальности. Непреложный перфекционизм мысли реализовался в далеких от совершенства архитектурных средах. С другой стороны, Россия ХХ века — это страна с пульсирующей, разнообразной и глубокой культурой, которая невероятно усиливает значимость самой модернистской архитектуры. Сюда можно отнести и концептуальное искусство, и кинематограф, и даже явления повседневной жизни.