Белое безмолвие

Затем мы вновь тронулись с места. Вдавив руку в кнопку сигнала, как будто этим он мог отвести смерть, Пхурба прорезал фалангу байкеров-камикадзе и высадил нас на углу возле китайского супермаркета. По-прежнему одурманенный высотой, я следовал за Кунгой по широкой улице, вдоль которой выстроились магазины для туристов, торговавшие ювелирными изделиями, золотыми Буддами и альпинистским снаряжением. Тротуар под ногами казался сделанным из губки, а дыхание мое стало таким же прерывистым, как когда-то в ПБЛ. Мимо с надменным видом прошествовал монах в очках, придерживавший рукой свои одежды; крошечная женщина со сморщенным лицом, путаясь в длинных юбках, крутила молитвенный барабан. В лицо мне ударил специфический кислый запах, когда мы проходили мимо открытой лавки, где на прилавках были разложены горы мяса; рядом с ними лежали копыта несчастных яков. Переступив через двух хорошо откормленных бродячих собак, дремавших на дороге, Кунга провел меня по переулку к боковой двери без каких-либо опознавательных знаков. Дверь эта привела нас в светлое помещение с типичным декором настоящего кафе – мы словно оказались в каком-нибудь «Старбаксе» или «Мишн: Кофи». Очаровательно, Саймон: ты приехал в Тибет и первым делом направился в фирменное европейское заведение.

Я протянул Кунге пачку купюр; пока он делал заказ, я тяжело опустился на стул и попытался осмотреться. За угловым столиком сидел монах средних лет, он попивал латте и стучал пальцем по экрану смартфона. Напротив него устроилась привлекательная элегантная женщина, занимавшаяся тем же самым. Может быть, они переписываются?

Кунга подвинул мне американо. Я пригубил его. Неплохо.

– Спасибо.

Он искоса взглянул на мои ампутированные пальцы.

– Мой двоюродный брат – как ты.

– Да? – На секунду мне показалось, что он сейчас добавит: «Такой же чокнутый».

– У него тоже нет пальцев. – Внезапно смутившись, я сунул правую руку в карман. – Несчастный случай?

– Нет. Я потерял их на Эвересте. На Джомолунгме.

«На Джомолунгме? Ты это ему объясняешь? Господи, ну нельзя же быть таким высокомерным!»

Особого впечатления на Кунгу это не произвело. Как и Мингма, он, похоже, спокойно относился ко всему, с чем ему приходилось сталкиваться в жизни.

– Ты ходил в горы?

– Пытался. А твой кузен, он кто? Шерп-альпинист?

– Нет. Он потерял пальцы и частично обе ступни, когда переходил границу зимой. Таких людей, как он, много.

– Границу с Непалом?

– Да. Ему пришлось покинуть Тибет.

Твердый пол под моими ногами всё еще казался топким, а дыхание касалось легких совсем поверхностно.

– А сейчас он в порядке?

«Какое, нафиг, в порядке? У человека же ног нет».

– Да. Он живет в Катманду.

По щеке у меня поползла капля пота. Монах со смартфоном встал, кивнул мне и улыбнулся, проплывая мимо моего столика. Может быть, это мой шанс? «Меня беспокоит один призрак, вы можете мне помочь?» Мингма сказал тогда, что единственный способ избавиться от рассерженного духа – провести обряд пуджа и правильно мыслить. Нужно будет зажечь несколько масляных лампадок или сделать еще что-нибудь в том же духе, когда мы завтра с Кунгой пойдем по туристскому маршруту.

– А монахам разрешается пить кофе?

Кунга отнесся к этому вопросу на удивление серьезно.

– Конечно. Знаешь, все монахи, которые тут есть, были утверждены китайцами. Остальные ушли.

– Ушли? Куда?

– В изгнание. В Индию или в Непал. – Я заметил, что он понизил голос. – Пожалуйста, не говори об этом при Пхурбе. Он тибетец, но сын у него военный. У меня был один турист, американец; он у себя в «Фейсбуке» написал всякое про китайцев, а меня потом таскали на допрос.

– Боже мой! Я и не знал, что всё так плохо.

– Да. – Он смиренно пожал плечами: «Что тут поделаешь?» – А теперь едем в отель?

Я допил всё, что было в чашке, – заряд кофеина нисколько не притупил головную боль. Кунга и Пхурба высадили меня перед отелем – бетонной коробкой с золочеными дверями, полной искусственных цветов и отвратительной резной мебели. По бокам от стойки ресепшна расположились магазин сувениров с огромным количеством разнообразного пластикового барахла и застекленный офис клиники высокогорных болезней. Пока я ждал, когда обработают мою карту-ключ от номера, из лифта вывалилась группа седовласых европейцев, одетых в горные ботинки и полевую форму «K-Way» цвета хаки. Некоторые кивнули мне, как соратнику по какому-то сговору: «Глянь на нас, какие мы смелые в этом чужом и странном городе».

«Чужак в чужой стране, придурок в фойе отеля», – мое затуманившееся сознание снова принялось молоть всякую чушь.

В номере ощущался слабый запах сигаретного дыма, а еще кто-то неуклюжий явно пролил тут чай с маслом. Я попытался уснуть, но из этого ничего не вышло: «Говорил же тебе, что кофе – плохая идея». В глазах рябило из-за яркого ковра на полу с жестоким сочетанием зеленого и пурпурного цветов. Потолок казался слишком низким.