Белое безмолвие

– Вы всегда ходите на прогулку в таком прикиде? – Он выразительно оглядел мои резиновые сапоги, кейверскую каску, до сих пор болтавшуюся на голове, порезы и ссадины на моей культе, испачканный прорезиненный костюм, вонявший дерьмом из Куум Пот.

– Собираетесь вызвать полицию?

Мне было абсолютно все равно, сделает он это или нет, что, вероятно, было явственно написано на моей физиономии. Я был непотопляем. Я выбрался живым из Куум Пот, я одолел Эда, и да, кстати, в свое время я поднялся на эту долбаную гору Эверест. Мужик уставился на мою искалеченную руку. Я пошевелил окровавленными обрубками и глупо ухмыльнулся. «Не шути со мной, иначе я задушу тебя этой клешней, малыш». Вроде бы я не хотел смеяться, но это получилось как-то само собой. Я просто взорвался приступом истерического хохота. Спина разболелась еще больше, но я не мог остановиться, пока не согнулся пополам, судорожно хватая воздух ртом.

Фермер, – если это, конечно, был он, – лишь настороженно наблюдал за мной, пока я не отсмеялся.

– Простите, – сказал я, утирая слезы со щек. – Простите, я не сумасшедший, честное слово. Дело в том, что… у меня с Куум Пот свои отношения, целая история.

– Да что вы говорите?

– Да. У меня там друг погиб.

– Что, прямо сейчас? – Он по-прежнему смотрел на меня очень настороженно. И я его понимал.

– Нет. Я лишь отдавал дань уважения.

– Я так понимаю, всё это дико смешно?

– Нет. Думаю, я просто…

«Просто – что? Пьяный? Невменяемый? И то, и другое? Нет. Я счастлив. И я устал».

Порывшись в рюкзаке, я достал фляжку и сделал глоток. Она была вся в земле, но я вытер горлышко и предложил мужику. Поколебавшись немного, он взял ее и тоже отхлебнул.

– Так вы теперь уходите, правильно я понял?

– Да. Будете звонить в полицию?

– А смысл? Пещеру все равно замуруют. Закроют раз и навсегда. Понимаете, туда до сих пор лезут дети и теряются там. В интернете о лежащих там трупах написано что-то такое, отчего их тянет сюда, как мух на дерьмо. Кейверские клубы много месяцев сражались за это место, но с нас довольно. Главный выход уже заложили.

Даже если бы я добрался до водосточной трубы по лабиринту туннелей, я бы все равно не смог там вылезти наружу.

– Спасибо вам, – сказал я. – Я это оценил. – Мне казалось, что я говорю вполне трезвым голосом.

– Вы ведь не за рулем? Потому что, если за рулем, вам лучше сначала проспаться.

Я лучезарно улыбнулся ему, поднял вверх два больших пальца, после чего развернулся и направился обратно к своей машине, по-прежнему пребывая в состоянии иррационального подъема.

Да. Всё хорошо. И теперь всё будет хорошо и дальше.

То, что я спустился вниз, туда, где для меня всё началось, стало моим билетом на свободу. Сам того не ведая, я провел сеанс своеобразной иммерсионной терапии[97].

И вылечился.

Я рисковал жизнью, а он не пришел.

В голове прозвучал навязчивый голос: «Но, Сай, ты уверен, что твоя жизнь на самом деле подвергалась опасности, когда ты находился в пещере?»

«Что ты хочешь этим сказать?»

«Если реальной опасности не было, зачем Эду тебя спасать? Ты ведь выбрал простой вариант, помнишь? Пошел обратно по своим следам».

«Я сорвался там. Разве это простой вариант?»

«Так это Эд столкнул тебя?»

«Нет. И не толкал он меня потому, что его не существует, тупица. Он умер. А я выпутался из сложной ситуации. Никаких шепчущих голосов, никакого Третьего Человека и прочего подобного бреда. Эд существует – существовал – исключительно в моей голове. Просто пшик, следствие посттравматического синдрома».

«Ты в этом уверен, дружище? А что, если ты сам позволил себе упасть?»

«Зачем мне это нужно? ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ».

Я подходил к машине осторожно, как птичка приближается к спящему тигру. Сейчас всё и решится. Если Эд там, сидит и ждет меня, то всё это мероприятие с Куум Пот окажется грандиозной, но напрасной тратой времени.

Эда там не было.

Мощное чувство облегчения окончательно развеяло наркоз адреналина и эйфорию, которые вытащили меня из-под земли. Я был не в состоянии управлять автомобилем. Откинувшись на спинку сиденья, я закрыл глаза.

Отключился я в считанные секунды.

Когда я проснулся, было уже темно, и мелкий дождик моросил на ветровое стекло. Разбитое тело протестовало, отказываясь подчиняться. Затылок разрывался от боли, рот заполнила отвратительная клейкая масса. Хотелось пить.

Краем глаза я заметил мелькнувшую тень.

Нет.

Нет.

Мне даже поворачиваться туда не пришлось.

– Чего ты хочешь от меня, Эд? И зачем ты здесь вообще? – Я хотел ударить его, но нежная кожа культи не выдержала бы этого. Меня даже тошнило от боли. – Но я ведь упал, Эд. Я упал. – Я снова причитал, умолял, скулил, как маленький мальчик.

Рухнув на руль, я заплакал, вдыхая запах искусственной кожи и чужого пота. А Эд просто сидел рядом со мной, и из его рта текла мутная и грязная вода.

Я оплакивал Джульет, Марка, ужасного отца Марка, оплакивал своего отца, но особенно себя.

Ведь уже знал, что сделаю дальше. Мне теперь оставалось только одно.

Ну вот. Она об этом писала.