Белое, черное, алое

- На девяносто. Учтите, я могла бы сказать, что на все сто, чтобы втереться к вам в доверие. Но при этом думаю, что вы там все же были, только не один. А тот, кто был с вами, - тот и убил.

- А! - он махнул рукой. - Это бесполезно.

- Почему бесполезно?

- Вы все равно мне не поверите. И никто не поверит.

- Я постараюсь.

- Да? - Пруткин прищурился. - Хорошо: со мной был президент Ельцин. Проверяйте.

- Хорошо, что не Клинтон, - я усмехнулась.

- Проверяйте!

- Владлен Ильич! Это несерьезно.

- Вот! Я же говорил, что вы мне не поверите, и никто не поверит. Вызывайте конвой, без адвоката разговаривать не буду. В камеру! А почему вы решили, что со мной был кто-то еще?

Теперь прищурилась я:

-Владлен Ильич, откровенность за откровенность. Вы мне говорите, с кем были, а я вам - почему догадалась.

- Я не говорил, что со мной там кто-то был. Я и сам там не был, и ничего не совершал.

- Владлен Ильич, а что вам мешает сказать мне правду? Я же протокола не пишу, при нашей беседе никто не присутствует, мы только вдвоем...

- А в кармане у вас диктофончик... - перебил меня Владлен Ильич.

- Да нету у меня диктофончика. Вот, посмотрите мою сумку: куда я могу его засунуть?

- А в карманах?

- Вы же видите, на мне узкая юбка без карманов и блузка, тоже без карманов. А в карманах куртки ничего нет, проверьте сами. Проверьте, проверьте, - я вывернула перед Пруткиным карманы куртки. - Владлен Ильич, я своих подследственных на пушку никогда не беру. Если говорю, что не записываю, значит, не записываю.

- Нет... Как вас... Мария Сергеевна... Не выйдет, - сказал Пруткин после долгих раздумий. - Отправьте меня назад, в камеру.

- Владлен Ильич!

- Я сказал - в камеру! Не буду я говорить.

- Ну почему, почему?! -: спросила я в отчаянии, не зная, как к нему достучаться.

Мне казалось - в середине нашего разговора он почти оттаял и почти готов был хотя бы намекнуть мне на правду.

- Да потому, что жить хочу еще.

- Ну кто вам угрожает? Сюда-то не каждый доберется.

- Вот он как раз сюда и доберется, кто другой не доберется, а он-то... Все равно мне никто не поверит. Ну, все! Чао, бамбино, сорри. Как вас? Мария Сергеевна...

- Хорошо, Владлен Ильич. Как хотите. Я вас сейчас отправлю назад. Только знаете, что? Поспрашивайте среди своих знакомых про меня, может, кто-то из них про меня слышал. Я допускаю, что кто-нибудь скажет, что я стерва, но думаю, что ни от кого вы не услышите, что я когда-то сыграла в нечестную игру или подставила своего подследственного. На пушку никого никогда не брала, повторяю. Спросите?

Он без выражения посмотрел на меня.

- Ну что, приходить мне еще без адвоката?

Он продолжал смотреть на меня так же, без выражения. Ну, это уже победа, он ведь не кричит во все горло, что видеть меня не хочет. А гонор не дает согласиться. Или страх...

- Ждите меня в начале той недели, Владлен Ильич. Приду еще раз без адвоката, хотя, если вы пожалуетесь, мне влипнет за это.

- Вы там поспрашивайте у своих, Мария Сергеевна,- без улыбки проговорил он, - и вам скажут, что Пруткин своих следователей никогда не подставлял.

В прокуратуре я, не заходя в свой кабинет, завалилась к Лешке Горчакову. Бухнувшись на стул и бросив рядом сумку, я вытянула ноги и заявила Лешке, что скоро раскрою дело Чванова.

- Ты понимаешь, он готов был мне сказать! Я не стала давить, приду к нему после выходных. Но он мне скажет, провалиться мне на этом месте!

- Ты, Машка, поосторожнее, - вяло отреагировал Горчаков. - Помнишь, ты уже дома провалилась!

- Правда ваша, Алексей Евгеньевич.

Я вздохнула. Действительно, в Новый год, выплясывая какой-то невообразимый краковяк вокруг елочки, я громко выкрикнула, что с первого января начну делать зарядку, провалиться мне на этом месте, и именно в этот момент подо мной проломился паркет, и я увязла в треснувших досках-сама судьба дискредитировала мой порыв.

- Лешка, точно говорю: он мне скажет. Я чувствую... Он мне скажет, кто с ним был.

- А почему ты решила-то, что с ним кто-то был?

- Ах да, ты же видеозапись не смотрел. Понимаешь, по всему получается, что, по крайней мере, до участка, где чвановский дом стоит, он тогда, в день убийства, дошел. А вот что с ним дальше было, вопрос. Когда выезд с ним делали, весь участок был под снегом. Он же сразу сказал, где там канава, где кусты, а их и не видно было из-за снега. И прошел правильно. А самое интересное - в одном-единственном месте он проговорился. Везде говорит - я шел здесь, я вошел туда. А в одном месте, когда показывал, с какой стороны дом огибали, он сказал: "Мы шли вот здесь..." "Мы шли"! И плюс куртка и нож в его доме. С чего бы вдруг такое совпадение? С одной стороны, был он там, все указывает на то, что он там был. А с другой стороны, не убивал. У меня такое впечатление, что его специально взяли с собой, чтоб подставить... Да, Лешка, я тебе самого главного не сказала: Скородумов мне, перед тем как ему плохо стало, заявил, что Денщиков у него обыск учинил не только в связи с шантажом, он считает, что интерес к нему Денщикова связан с убийством Чванова. Надо срочно Денщиковым заниматься!..