Белое дело в России, 1920–1922 гг.

Но несмотря на столь определенные заявления, правовая основа «атаманства» Семенова долго не получала завершенного оформления и, в силу постоянно менявшихся военно-политических условий, отличалась дробностью и противоречивостью. А это способствовало правонарушениям. Несмотря на наличие при штабе ОМО юридического, судебно-административного инспекторского, финансового, политического отделов, ввиду недостатка профессиональных кадров и явного преобладания «военного диктата», практически отсутствовало соблюдение чинами отряда элементарных правовых норм не только во внутренней дисциплине, но и в служебной субординации[939].

Этим отчасти объясняется натянутость в отношениях между Семеновым и начальником штаба Российских войск в полосе отчуждения КВЖД вице-адмиралом Колчаком при вполне законных требованиях последнего добиться полного подчинения ОМО указаниям единого командования. Именно эти разногласия были отражены впоследствии атаманом в его «протесте» против прихода к власти Верховного Правителя (телеграмма от 23 ноября 1918 г.), несмотря на то, что 19 ноября находившийся в Омске представитель войска полковник Лапшаков подписал вместе с остальными делегатами казачьих войск Востока России заявление о поддержке Колчака. Но Семенов был иного мнения: «Адмирал Колчак… всячески старался противодействовать успеху моего отряда, и благодаря ему отряд остался без обмундирования и припасов». Помимо заявлений в защиту сибирских казачьих офицеров, арестовавших членов Уфимской Директории, настойчивого указания на необходимость выбора на пост Правителя кого-либо из «Деникина, Хорвата или Дутова», Семенов заявлял и о готовности ввести особый территориальный статус контролируемого им района: «Если в течение 24 часов… я не получу ответа…, я временно, впредь до создания на Западе для всех приемлемой власти, объявляю автономию Восточной Сибири… Никаких личных целей в этом случае я не преследую, и как только будет передана власть одному из указанных кандидатов (но не Колчаку. – В.Ц.), я немедля и безусловно ему подчинюсь». Сам Семенов объяснял свое недоверие Колчаку тем, что, будучи «весьма способным администратором», патриотом, «готовым на всякие жертвы» ради «любви к Родине», адмирал мог не «справиться с ролью Всероссийского диктатора в той сложной обстановке столкновения самых противоречивых интересов и стремлений, которая создалась в Омске», излишнее доверие Колчака к «нашим западным союзникам» могло оказаться опасным для национальных интересов России. О солидарности с Семеновым заявили также Гамов и Калмыков, а состоявшийся 20–24 ноября бурятский съезд обсуждал проект Монголо-Бурятской автономии (подробнее об этом в следующем разделе)[940].

Подобные заявления из Читы, явно «сепаратистского характера», не могли, конечно, остаться без внимания со стороны Российского правительства, всячески стремившегося к утверждению своего общегосударственного суверенитета. В Читу из Омска был командирован генерал-майор В. И. Волков с полномочиями генерал-губернатора Забайкальской и Амурской областей, с непосредственным подчинением Верховному Правителю. Следовало «привести в повиновение всех неповинующихся Верховной власти, действуя по законам военного времени». В Омске оказалось также немало материалов, отражавших весьма сложную ситуацию в «соблюдении законности и правопорядка» в Забайкалье и указывавших на систематическое «самоуправство» как самого атамана, так и особенно его подчиненных.

В итоге, 6 февраля 1919 г. циркулярным распоряжением по Министерству юстиции (№ 9) была сформирована «Чрезвычайная следственная комиссия для расследования сообщений, донесений и жалоб на противозаконные и неправильные по службе действия бывшего командира 5-го Приамурского корпуса полковника Семенова и подчиненных ему военных и гражданских чинов», возглавляемая известным сибирским ученым и общественным деятелем генерал-лейтенантом Г. Е. Катанаевым, в составе генерал-лейтенанта В.В. фон Нотбека, товарища прокурора Иркутской судебной палаты С. И. Киселева и члена палаты Д. И. Миляшкевича (заменен А. А. Балуевым), и. о. военного судьи Иркутского военно-окружного суда полковника Н. И. Рудькова. В работе Комиссии должны были принять участие представители британской и французской военных миссий[941]. Встретившись с Катанаевым, Семенов потребовал «своей реабилитации», однако глава Комиссии указал на необходимость подчинения Колчаку и содействия расследованию. Этой же точки зрения («примирение двух патриотов» – Колчака и Семенова – ради столь важного в начале 1919 г. «признания адмирала «в ближайшем будущем Всероссийским законным Правителем») придерживались и представители японского командования в крае.