Белое движение. Исторические портреты. Том 2

Между нижними чинами и строевым офицерством «семёновских» и «каппелевских» частей то вспыхивали ссоры, то устраивались не менее бурные примирения и взаимные чествования, и всё это было, наверное, в порядке вещей при столкновении двух относительно замкнутых корпоративных сообществ, каждого со своими нравами, традициями, легендой; но фронда пришедших из-за Байкала старших начальников грозила уже настоящим расколом перед лицом большевицкой угрозы.

Несомненно, что Семёнов сделал едва ли не все возможные шаги навстречу «каппелевским» генералам, не ограничиваясь передачей вновь образованной «Дальневосточной Армии» генералу Войцеховскому (для самого Атамана оставляется формальная должность «Главнокомандующего»): смена командования и реорганизации происходят и уровнем ниже, затронув даже Унгерна, вернейшего из верных, приближённого и старейшего соратника, чья Азиатская конная дивизия изымается из непосредственного подчинения Атаману и передаётся в распоряжение командующего Дальневосточной Армией, немедленно отдавшего под суд начальника унгерновского Штаба.

Отчасти эти перемены можно объяснить численным превосходством «каппелевцев» (из трёх корпусов Дальневосточной Армии они составили два, и лишь в один оставшийся вошли коренные части Семёнова, впрочем, тоже разбавленные), но не их качественными преимуществами. «Психологически это были люди, - свидетельствует о своих соратниках генерал-«волжанин», - державшиеся вместе для того, чтобы жить, оправиться и ждать благоприятной обстановки, а не закалённые бойцы при всякой обстановке, как старались их изобразить. Эти люди не хотели - ни мириться с большевиками, ни воевать без веры в успех». Неустойчивыми были и прочие контингенты, и такая ситуация, должно быть, просто заставляла переходить в продолжающемся противоборстве с большевиками к политическим методам.

Несмотря на то, что два наступления красных на Читу - в начале и конце апреля - были отбиты, 24 мая на станции Гонгота начались переговоры с ними японцев, завершившиеся в середине июля установлением «нейтральной зоны». Противник, однако, не прекратил окончательно боевых действий, продолжая вести их руками партизанских отрядов, формально никому не подчинявшихся, фактически же руководимых из общего центра.

С другой стороны, отражение красных от Читы оставляло Атаману некоторые возможности для политической игры. Дело в том, что провозглашённая 6 апреля «Дальневосточная Республика» со столицей в Верхнеудинске - марионеточное образование, намеченное большевиками на роль «буфера» между РСФСР и Восточной Окраиной (где ещё находились японцы, с которыми красные сталкивались весьма неохотно), - не имела внутреннего единства: прибайкальскую и приморскую части ДВР разделял «чёрный буфер», «читинская пробка», - район, занятый Атаманом Семёновым.

Пользуясь фактической изоляцией Приморья и колебаниями возглавлявшей его «розовой», «земской власти», Григорий Михайлович попытался вбить клин между верхнеудинским и владивостокским правительствами. С последним, как более либеральным, были начаты переговоры об объединении сил под главенством Атамана, стремившегося таким образом перетянуть на свою сторону демократические элементы «Приморской Областной земской управы». В этом случае можно было надеяться совместными действиями раздавить партизанские формирования восточнее Сретенска или, в самом крайнем случае, отступить из Забайкалья в полосу отчуждения, базируясь на Харбин и Приморье. Последний план нашёл сторонников среди «каппелевского» командования (Войцеховского на посту Командующего сменил генерал Н. А. Лохвицкий, а того, в свою очередь, - генерал Г. А. Вержбицкий), и к середине августа началась эвакуация Читы и перебрасывание тылов на Маньчжурию.

16 августа из города ушли арьергарды семёновцев, 19-го - японцы, и 19-го же на станции Хадабулак состоялось соглашение представителей Атамана с «некоммунистической частью приморской делегации в Забайкалье». «Этим соглашением, - паниковало изобилующее ошибками сообщение Сиббюро ЦК РКП (б) в Москву, - Семёнов утверждается горным атаманом (?! - А. К.), главнокомандующим казачьих войск Забайкалья (?! - А. К.) и содействует созыву демократического съезда во Владивостоке». Главную угрозу большевики, впрочем, разглядели правильно: «Этим соглашением ДВР упраздняется».

Политическая победа, однако, оказалась недолговечной. Под влиянием коммунистов «Приморское Народное Собрание» (род «предпарламента») аннулировало Хадабулакское соглашение: социал-демократы и социал-революционеры пошли на поводу у большевиков (которые вскоре начнут их расстреливать). К этому же времени относится и ещё одна загадочная история.