Белое и красное

И, пожалуй, только название книги — «Белое и красное» — подсказывает, что замысел Здислава Романовского не в том лишь, чтобы поведать о судьбе молодого человека, политического ссыльного «с местом пребывания» в Якутии, освобожденного Февральской революцией в России, а в результате оказавшегося перед нелегкой необходимостью сделать нелегкий жизненный выбор. В этом смысле участь Чарнацкого — так зовут главного героя «Белого и красного» — далеко не исключение. Такова была доля многих поляков — подданных Российской империи в ту грозную, противоречивую, оптимистическую эпоху, когда империя эта рухнула и вместе с судьбой России, с судьбами всего мира решалась и судьба Польши, которая в течение 123 лет отсутствовала на политической карте Европы как государство и вот теперь обретала, наконец-то, шанс возродиться вновь.

Перед Чарнацким, как и перед миллионами его земляков в бывшей «германской», «австро-венгерской» и царской частях Польши — словом, повсюду, в который уже раз, справедливо замечает Здислав Романовский, история ставила вопрос: «что делать, или по крайней мере — как вести себя».

Вопрос этот был тогда далеко не прост. Слишком трудно, слишком неоднозначно переплелась история Польши с историей России, соседей, не раз и не два враждовавших друг с другом в течение без малого десяти веков. В летописях отношений между государствами феодальными, буржуазными, империалистическими нелегко, а по большей части и вообще невозможно с безоговорочной точностью дать неоспоримую моральную оценку намерений, поступков, действий, то есть всего того, что составляет суть их внешней политики. Ведь речь тут идет, как писал К. Маркс, о такой политике, «которая, преследуя преступные цели, играет на национальных предрассудках и в грабительских войнах проливает кровь и расточает богатство народа»^[20]. Для того же — воспользуемся еще раз словами Маркса, — чтобы «простые законы нравственности и справедливости, которыми должны руководствоваться в своих взаимоотношениях частные лица, стали высшими законами и в отношениях между народами»^[21], необходимо было сначала покончить с эксплуатацией человека человеком…

Практически до конца восемнадцатого столетия (то есть до тех пор, пока алчные монархи трех граничивших с Польшей государств не «поделили» эту страну между собой) и Польша, и Россия, а точнее сказать, правящие их круги попеременно выступали то захватчиками, то жертвами агрессии. Впрочем, подлинными жертвами оказывались всегда, во всех без исключения случаях, народы России и Польши, убивавшие и умиравшие за прикрываемый, как правило, разговорами о защите «истинной» веры, вполне осязаемый, меркантильный «интерес»: богатство власть имущих обеих сторон. И наибольший урон терпели потому отношения именно между народами, между людьми, которых ссорили и восстанавливали друг против друга и, говоря нынешним языком, воспитывали в духе высокомерия и презрения к вере, культуре, языку, традициям, обычаям, даже национальному характеру тех, кто жил «по ту сторону границы».

Такое «воспитание», разумеется, не могло пройти — и не прошло — бесследно. Но и не достигло главного: не рассорило народы наших стран. Ибо ему противостояло — с давних времен — стремление передовой, просвещенной, демократической части польского и русского общества к взаимопониманию, взаимопознанию, дружбе, к тому, чтобы сообща добиться справедливости, равенства, процветания для обоих народов.

«За нашу и вашу свободу!» — так коротко и четко сформулировали сто пятьдесят лет назад польские патриоты общий для народов Польши и России лозунг борьбы за достижение этой цели. И история накопила тысячи ярких, волнующих, нередко трагических свидетельств тому, когда подданные Российской империи — независимо от того, к какой нации они принадлежат, — плечом к плечу, презирая опасности, угрозы, смерть, выступали против самодержавия. Такая солидарность была своего рода цементом, крепившим и польское, и российское демократические движения. Но она была и самым действенным противоядием против национализма, шовинизма и великодержавия, школой подлинного интернационального братства.

Передовая Россия брала сторону польских патриотов, поднимавшихся в прошлом веке на антицаристские восстания. Передовая часть польского общества не только сочувствовала декабристам, Герцену, Чернышевскому, народовольцам, но и принимала активное участие в их революционной работе. С 80-х годов девятнадцатого столетия эти традиции подхватили, развили и обогатили организации, а затем и партии рабочего класса. И это дало прекрасные плоды. Поляки внесли славную лепту в подъем рабочего движения на территории Российской империи в революцию 1905—1907 годов. Около ста тысяч поляков сражались за победу Октября. Красные польские полки и роты (о рождении одной из них в Иркутске и идет, в частности, речь в романе Здислава Романовского) вели бои на фронтах гражданской войны…