Белое и красное

Чарнацкий вышел на шаг вперед перед строем. Теперь он был во взводе Янковского. Этот взвод и взвод Даниша составляли главную ударную силу наступления.

— Хорошо знаете?

— Хорошо. Достаточно небольшой группы, чтобы захватить тюрьму.

— Понимаю. Вы будете в группе Одишарии. Окружите тюрьму, а если удастся — захватите. Главное — отрезать тюрьму от города, чтобы туда не дошел ни один приказ. Думаю, телефона у них нет.

— Откуда там быть телефону! — ответил вместо Чарнацкого Зотов.

— Легче всего в район тюрьмы попасть со стороны реки.

Приближался решающий момент. Чарнацкий вспомнил Ядвигу — это даже хорошо, что они не вместе. Теперь она была совсем самостоятельная. И ни в чьей опеке не нуждалась.

— Вперед, — скомандовал Рыдзак.

Янковский улыбнулся Тане, поправив торчащие за поясом гранаты. Взвод Стояновича, самого нетерпеливого командира, южанина, вырвался вперед. Шли налегке, только с винтовками.

— Не забудьте про озеро. Его следует обойти справа! — крикнул Слепцов вслед удаляющимся красногвардейцам Стояновича.

Ветер дул встречный. Это облегчало задание. Можно было плыть, не выключая мотора, почти до острова Даркилях.

«Взял на себя такую ответственность. А если конвоиры расправятся с заключенными?.. Нет-нет, нельзя думать об этом…»

Чарнацкий позавидовал на какой-то момент Рыдзаку, Данишу, Янковскому, всем, кто шел берегом. Вспомнил Лесевского. Ведь это благодаря ему он опять на Лене.

Ребята на обеих моторках с любопытством оглядывались по сторонам, хотели поскорее увидеть Якутск, но было совсем темно и берег почти не виден. Здесь не долго сбиться с дороги, свернешь не в том месте — попадешь в старицу Лены и будешь плутать по реке до рассвета.

Неподалеку от Осенней пристани раздался одиночный выстрел, через некоторое время второй, потом третий. Неужели отряд наткнулся на патруль противника? Теперь на абсолютную внезапность рассчитывать не приходится.

— Товарищ Ядвига! Вы остаетесь за этим откосом, сюда будем сносить раненых, остальные — вперед.

Янковский сосредоточил взвод под крутым берегом, напротив церкви Богородицы. По одному бойцы выходили из укрытия. «Пойду с ними, — решила Ядвига. — Я обещала Тане не выпускать из виду ее поручика». И она пошла, незамеченная, поскольку Янковский был впереди и не мог ее вернуть.

Подхватив санитарную сумку, Ядвига почти бежала за взводом. Обходя церковь, красногвардейцы пригнулись. Янковский и не подумал сделать этого, шел выпрямившись во весь рост. Церковь Богородицы миновали спокойно — скорее всего, противник не ожидал нападения со стороны берега.

Капитан Эллерт проснулся посреди ночи. Ничего не понимая, глянул в окно. Светлая, летняя ночь. Тишина. С удовлетворением отметил про себя, что трезв. Собственно, он не пьет уже… Со стороны Осенней пристани раздался выстрел. Эллерт прислушался. Беспокоиться пока нет оснований. Осеннюю пристань охраняют милиционеры Бондалетова. Перепившись, со страху могли устроить пальбу.

Отозвался пулемет на колокольне Преображенской церкви. Короткая очередь, как учил якутов капитан. Еще одна. Застрочил пулемет на Никольской церкви.

«Значит, началось, — стало доходить до Эллерта. — Мои якуты не подпустят. Их врасплох не застанешь. «Желтая гвардия»!

В комнату вошел Пашка, ординарец и камердинер. Сегодня капитан оденется сам, а Пашку пошлет в казармы.

— Там уже должны строиться по боевой тревоге. Вели каждому якуту выдать по стакану водки. Когда прикончат большевиков, получат еще. Ждите меня. Через десять минут буду.

С Преображенской стреляли. С Никольской тоже. Большевики, по всему видно, застряли. Пашка уже в казармах. А там триста вышколенных якутов. После стакана водки они сомнут кого угодно.

Эллерт не придал значения перестрелке возле тюрьмы. Похоже, наступающие распыляют силы, а это ему только на руку.

— Смерть негодяям! Стреляйте, не жалейте патронов!

— Сдаемся, сдаемся. Не стреляйте!

— Выходить по одному. Начальник тюрьмы головой отвечает за жизнь заключенных! — кричал Одишария.

С вышки сбили охранника, его тело с раскинутыми руками лежало на земле. Он отстреливался до последнего патрона, тяжело ранил венгра.

Группа Чарнацкого задание выполнила. А в центре Якутска перестрелка продолжалась.

— Смерть кровопийцам! Бейте конвоиров! — кричал кто-то из освобожденных Чарнацким.

Одишария и красногвардейцы во дворе тюрьмы разоружали охрану.

— Целься точнее, товарищ!

Слепцов был раздражен, глядя, как Томашевский, не целясь, стреляет по пулемету. Сам Слепцов, то поднимая, то опуская наган, никак не мог взять на мушку сидевших на колокольне.

— Товарищ якут, вы не на охоте! Это же война. Война! — крикнула Ядвига Слепцову и в этот момент увидела, как вскочил, будто намереваясь кинуться вперед, пулеметчик Ковалев и тут же упал, вытянувшись на земле.

Пулемет умолк. Ядвига заметила, как Янковский бросил папиросу, придавил ее старательно подошвой и направился к умолкшему пулемету. Она тоже рванулась было туда, но Томашевский придержал ее за руку.

— Оставайтесь здесь. Ковалеву помощь уже не нужна. Война.