Белое небо. При необходимости уничтожить

– А нас какие-то люди тоже пытались увести, но мы не пошли.

– И правильно. Готовы? Тогда идем.

– А как же Зара? – спросила другая девчушка. – Ее вы тоже заберете?

– Она была с вами? – Филипп, оставшийся караулить у входа, оторвался от двери. – Где она?

– Ее увели плохие дядьки, – тут же авторитетно заявил шестилетний малыш. До этого он прятался за спинами товарищей по несчастью.

– Забрали охранники, – пояснили дети постарше.

Филипп отозвал Катю в сторону.

– Придется разделиться. Ты веди мелких к Аните, а я найду Зару.

И, предупреждая возражения Кати, как дважды два доказал, что иначе у них ничего не получится.

– Я знаком с девчонкой, со мной она точно выделываться не станет.

С последним аргументом спорить было бессмысленно, да Катя и вообще не собиралась возражать, хотелось побыстрее убраться с территории базы. А Филипп опять за свое – посмотрел на нее с сомнением и добавил:

– Надеюсь, ты не заблудишься? На всякий случай держи направление на высокую сосну, она тут одна такая.

Проводив Катю с двумя парами детей (старшие вели за руки младших), Филипп огляделся. Здесь, у домиков, было тихо, но на другом конце базы слышались крики охраны: со стороны леса за периметр прорывались странные фигуры. Вроде бы человеческие, а вроде и не совсем – дерганые, изломанные, нездоровые, как и деревья поблизости. Нежить-мутанты, одним словом. Филипп задержался, глядя, как трое наемников утюжат «пришельца». Зрелище было выдающееся. Один придерживал дергавшуюся фигуру за шею ухватом с длинной ручкой, не давая твари приблизиться, а двое других строгали мутанта как кочерыжку чем-то похожим на мачете. Получалось довольно ловко.

Наблюдать за чужой дракой здорово, но у него были и свои дела: сначала нужно вытащить Зару из лаборатории, потом выбраться из Зоны. А то, что на границе периметра началась заварушка, Филиппу только на руку – внимание отвлекает.

Итак, какой из трех куполов выбрать? Пожалуй, начнем с крайнего.

Прошмыгнуть в купол, заставленный стойками с аппаратурой, рабочими столами и контейнерами, оказалось нетрудно. Двое инженеров, занятые своими делами, ничего не заметили. Филипп обвел глазами внутреннее пространство – сплошь техника. Понятно, что девочки тут нет. Зато есть проход в другой купол. Отлично!

В лаборатории людей оказалось гораздо больше. В отличие от инженерного отсека, тонувшего в полутьме, лабораторный купол был ярко освещен. Как и раньше, Филипп притаился сразу у входа, откуда просматривалась лишь небольшая часть помещения, но пока лучшего места для наблюдения не нашлось, сойдет и закуток за контейнерами. Главное, что огороженный прозрачной пленкой сектор, в котором находилась Зара, отлично виден.

Девочка полулежала в кресле, ремни крепко прижимали ее руки к подлокотникам, ноги тоже были связаны. В сером комбинезоне и с обритой наголо головой Зара выглядела маленькой и беззащитной. Рядом с ней, пристраивая датчики к груди и вискам девочки, суетились люди в одноразовых медицинских комбинезонах.

Зара отчаянно дергалась и кричала:

– Отвалите от меня! Уберите лапы! Папа вам всем покажет! В бетон закатает и по реке пустит!

Показать-то он, может, и покажет, подумал Филипп, только будет ли знать кому.

Торопливые движения, короткие, нервные переговоры – все указывало на то, что люди торопятся. Единственной застывшей фигурой в этом суетливом водовороте был пожилой человек с седыми волосами, собранными сзади в неопрятный хвост. Наверняка он тут главный. Сложив руки на груди, он наблюдал за действиями ученых. Затем, отдав распоряжение, больше похожее на разнос, отошел в сторону. Филипп тоже передвинулся. Однако насчет главного он, похоже, поторопился, потому что вся авторитарность седого вдруг испарилась. Теперь он сам оправдывался перед человеком в синей рубашке поло – то разводил руками, показывая, что не все в его власти, то, извиняясь, прижимал их к груди.

Филипп с любопытством рассматривал нового персонажа. Ровесник его родителей, дорогая одежда, холеное, тщательно выбритое лицо – остальные-то, включая седого ученого, пообрастали щетиной. Удивили бицепсы – не перекачанные, как это часто бывает у тех, кто гонится за внешним эффектом, а рельефные, тщательно проработанные. И движения – четкие, выверенные и одновременно плавные, так умеют двигаться только хорошие бойцы. Но больше всего в этом человеке поражала окружавшая его аура власти и богатства. Филипп иногда видел отца в обществе подобных людей, однако происходило это в коридорах ООН, на экономических форумах, в холлах фешенебельных отелей, но никак не в забайкальской глуши. В своей дорогой рубашке и со своим внутренним ощущением, что весь мир вращается вокруг тебя, этот тип органично смотрелся бы на вип-трибуне «Формулы-1» в Монако, но не здесь. Так что же он тут забыл?

Человек в синей рубашке снисходительно скривился, выслушивая оправдания ученого, и небрежно махнул рукой. На запястье сверкнули часы – не столько дорогие, сколько редкие, элитарные. Он немного передвинулся, и Филипп тоже подвинулся вслед за ним, а потом вскочил от удивления: рядом с мужчиной стояла мать.

* * *