Белое Пламя

— Ни в коем случае я не сомневаюсь в вашей компетентности и не ставлю под сомнение выбор командора ордена, порекомендовавшего и пославшего вас, но мне очень хотелось бы узнать — ведь я никогда особо не интересовался премудростями ордена Белого Пламени, — неужели вы стоите целой группы ваших людей? Что вы умеете такого, чего не могут другие?

— «Многое», — хотел сказать Дэйн, но не стал. Сквозняковый поток воздуха прошелся по его спине, усилив и так возгоравшуюся суету внутри сознания. Возможно, он на слуху героем не был, великим воином не прослыл, не нес в людские массы вечный огонь своей религии, по крайней мере, не в том объеме, в каком это делают другие. И все же очень ценился за свои «нестандартные» способности, неприсущие рядовому человеку.

— Я вижу сны, видения, кажущиеся мгновением, либо вечностью. Прошлое, будущее и настоящее; переплетаются они в них нитями одного цвета и одинаковой длины, так, что приходится распутывать, чтобы увидеть истину, спрятанную где-то глубоко, и правду, затерявшуюся вдали.

— Дивно говоришь. И многих ты ими спас? — спросил Ойген, руки которого были скрещены на груди. Рыцаря выделял толстый шрам, проходивший от скулы до подбородка, разделявший выветренные губы, как русло реки разделяет два берега.

Дэйн повернулся к нему и уставился на поломанную переносицу.

— Многих.

— Прошу простить сира Ойгена — так и остался чуждым к чувству такта. — Лейдал похлопал в ладоши, зовя прислугу к столу. — Так вы, получается, ясновидящий? Либо пророк? Я не знаю, как это правильно назвать… — он водил пальцами по подбородку, как бы оценивая собеседника.

— Можно и так сказать.

Служанка примчалась с медным подносом и немного неуклюже от переполнявшего её волнения поставила на стол бутылку вина с четырьмя кружками и три тарелки с легкой закуской. На вид ей и четырнадцати не было.

— Спасибо, Илин. Ступай, — сказал сенешаль. Ойген жадно разглядывал служанку, которая годилась ему во внучки.

Кружки наполнились вином, а содержимое тарелок быстро пошло в расход усилиями двух рыцарей.

— Пейте. — Указал на вино Лейдал.

— Воздержусь.

— Обет?

— Нет, просто не хочу.

Сенешаль начал излагать. Рассказывал долго. Бетани — младший ребенок и единственная дочь Вилдэра Лира пропала более двадцати дней тому назад. Прямо из своих покоев. Окно комнаты, находившееся на предпоследнем пятом этаже замка, было закрыто изнутри, ставни целы и не повреждены. Дверь постоянно находилась под присмотром сира Карвера, помимо этого стражей совершался обход коридоров. Служанка Гвенет, живущая на том же этаже, приготовила кровать и оставила пищу на ночь — она последняя, кто видел Бетани в тот вечер. Гвенет и была первой, обнаружившей и рассказавшей о пропаже. Охранники находились на своих местах и ничего подозрительного не видели. Слуги также не могли помочь, с их слов все было как обычно. Сильная гроза властвовала той ночью, но небесные речи часто приходят в летнюю пору. Девочка просто исчезла. На следующий день всех во дворе герцога пересчитали — больше никто не пропал.

— Мне нужно будет поговорить со всеми, кто проводил с ней много времени, а также понадобятся её вещи, которыми она постоянно пользовалась.

— Зачем? Как они вам могут помочь? Хотя я догадываюсь, кажется…

— Это трудно сразу объяснить… — Дэйн подбирал правильные слова. — Предметы, связанные с ней, помогут изменить сны, дав подсказки. Временами, помогает.

— Вы ведь уже встречали королевскую семью? И Бетани Лир вы тоже когда-то видели?

— Восемь лет тому назад в Луарне, да. Третья свадьба короля, — ответил Дэйн. Его Величество устраивало грандиозный тур по стране, сопровождаемый празднеством и турнирами. На одном из них Дэйну и довелось побывать, где повидал королевскую чету на трибунах. Он тогда сопровождал рыцаря, представляющего орден, в поединках и благословлял его перед каждым боем. — Дочку герцога помню я плохо, так как находился далеко, вспоминаются лишь её светлые волосы, лицо, к сожалению, не осталось в памяти, но это поправимо.

— С помощью снов?

Дэйн утвердительно кивнул.

Молчавший Балион смотрел на него с еле заметным, прикрытым неодобрением. Слова Дэйна, видимо, вызывали у него только недоверие.

Сенешаль заострил на Дэйне долгий взгляд и спросил:

— Мы с вами нигде раньше не виделись? На свадьбе короля меня не было.

— Нет, я бы запомнил.

— … Я бы тоже.

Они еще говорили какое-то время. Эхо их речей отдалялось далеко за пределы помещения, несясь по тёмным коридорам, словно летучие мыши над озером.

Спустя какое-то время вошёл юноша, и Лейдал встретил его холодно, нервно перебирая пальцами по столу, и даже эта частая, добродушная улыбка на красивом лице сенешаля не могла до конца скрыть его железную натуру, способную на многое и достающуюся отнюдь не всем при рождении. И пусть сенешаля и украшал этот вычурный золотистый наряд вместо брони; и пусть его утонченные пальцы указывали скорее на душу поэта и романтика, чем воина, но Дэйн чувствовал, что всё это пелена. Причем настолько тонкая, что под ней виделся неумолимый зверь, воспитанный ещё древними нравами завоевателей-предков.