Белое Пламя

— Ты уже вернул ее из дома Белоликого. Помоги, пожалуйста, еще раз, — попросил дед.

«Я дал ей обещание. Еще одно».

— Помогу. У вас есть новая одежда? — неожиданно спросил Виллен, убрав с глаз мешавшие волосы.

— Конечно, милок, сейчас найдем.

— Бабка, дай ему мою вышиванку.

Бабушка подошла к шкафчику, над которым висела икона Предка и гравюра Создателя. Она выдвинула среднюю полку и вытащила белую рубаху. Виллен снял акетон с плащом и положил их на табуретку. Надел вышиванку с синими узорами по краям, и она сразу побагровела.

— Я не притрагивался к ней со свадьбы.

Бабушка подошла к печи и достала из вязаного мешочка деревянный амулет. Она сразу отдала его Виллену.

— Предок, помоги ему пережить Час Скорби. Он — твой сын, стоящий на страже жизни. Защити его от темноты, дай ему сил справиться с созданиями ночи, — произнес дед.

Незаметно к нему приблизилась Долорес. Она сняла с шеи серебряный кулон в виде божьей ладони и надела его на Виллена.

— Спасибо вам… Пускай длань Создателя убережет вас…

Виллен кивнул женщине и уже собрался идти, когда Януш сказал:

— Нэя тоже будет тебя оберегать. Не забывай про бирюзовые осины, они отпугивают злых духов. Возьми их с собой. — Виллен притронулся к своей снятой одежде и достал из кармана платок с семенами. Он чуть не забыл про подарок Аннет, который всегда таскал с собой.

Отныне соглашение не имело силу. Влияние Грады ослабевало на его сознание, как бы летописец ни старался. Виллен начал вспоминать. У него есть крылья, и сейчас они расправляются. Всегда были.

Из окон селяне наблюдали за ним, некоторые выходили и шли следом. Дом Заговоренного прятался за сухими деревьями. Мертвые березы ожидали у входа в поместье. Виллен прикоснулся к белому стволу. Им уже не помочь.

— Не тоскуй, Дитя Природы, — раздался из дома голос, порожденный бездной. — Заходи.

Внутри сложно что-то было разглядеть. Только лунный свет немного помогал.

— Многоликий герой, входящий в обитель монстра, чтобы спасти бедное дитя. Одна история. Один мотив. Множество декораций. — Речь, казалось, шла отовсюду. Поклоняющийся Мотыльку мог ждать в любой комнате.

Виллен крепче сжал копье и последовал зову.

— Только, в отличие от мифов, в жизни герой и ребенок всегда умирают.

Зрение привыкло к темноте. В углу следующей комнаты, рядом с обеденным столом, он увидел груду человеческих костей, облепленных мотыльками.

История повторяется. Виллен уже входил в этот дом несколько лет назад. Логово маньяка, терроризировавшего городок Гисбали, было таким же.

— Идем ко мне, Воин Господа.

Мухи проснулись и стали летать рядом. Виллен расчистил заваленный балками и мебелью проем и вошел в следующую комнату.

— Ближе, Сын Миратайна.

Но до маньяка из Гисбали были другие. Так давно, словно из других жизней. Власти летописца над сознанием более не существовало. Виллен вспоминал.

— Где ты, Огненный Странник?

В коридоре лежала куча женской одежды. На платьях и сорочках ползали мотыльки. Насекомые копошились на стенах и потолках. В спальне на кровати сидели две крестьянки и с ужасом глядели на Виллена. «Не делай нам больно, пожалуйста…» — попросила самая младшая, которая была одного возраста с Мелани. Самой дочери Долорес не видно.

Виллен оперся о древко копья и опустил голову. Ничего не меняется. Этому никогда не будет конца. Пещеры с чудовищами не кончатся. Липа и лаванда вновь будет привноситься ветром.

— Мы тебя редко видим. Может, хватит уже?.. Хватит этих странствий… — прозвучал голос жены.

— Мне это нужно. Не могу иначе.

— Все твои приносимые соверены… Они испачканы кровью?

Девочка уткнулась в подушку и заплакала. Старшая пленница, высокая женщина, смотрела на него. Виллен неуверенно шагнул вбок, дав лунному свету опуститься на несчастных. И увидел знакомое лицо.

— Ты убиваешь людей?..

— Кто тебе рассказал?

— Просто ответь.

— С кем ты разговаривала?

Лицо осуждения. Непонимания. «Лицо, кое я желал забыть».

— Эти шрамы… Незаживающие раны. Что ты делаешь?.. Виллен, дочка уже боится тебя. Кто ты такой?

— Я лишь возвращаю детей к их матерям. Никто не должен теряться. Никто не должен быть один.

— Говорили, что трупами, оставленными тобой, можно заполнить долину.

Виллен словно снова пережил давний разговор, который ранил сильнее ножа. При мысли об Аннет и Луизе он испытал не тепло, не воодушевление. А опустошенность. И только ее.

— Блуждающая Душа, не теряйся. В другой комнате, — произнес Заговоренный, будто бы находился внутри стен.

«Сидите тут, я скоро вернусь», — прошептал бы Виллен ранее. Сейчас он хотел промолчать. Женщина продолжала глядеть на него, поглаживая дочь по голове.