Белое солнце Анголы

Апартеид долго не просуществует, говорит мне Фергюссон (разбираются англичане, что ни говори), но надо сделать так, чтобы его уход не был насильственным. Страну разрушить нетрудно, но как жить дальше? К тому же у Великобритании свои резоны добиваться мирного переустройства: от полумиллиона до миллиона жителей ЮАР имеют право переселиться в Англию. Плюс к этому колоссальные британские инвестиции, связи, имеющие глубокие корни. Это говорится с обезоруживающей откровенностью.

Экономические санкции, за которые вы, советские, так активно выступаете, не сработали до сих пор и не сработают. Такова точка зрения Великобритании. Белое «племя», — 4–5 млн. человек, — небольшое по сравнению с 25 миллионами черных, но крепкое. Силой его не взять, тем более, что сил-то немного. Прифронтовые государства обострять отношения с ЮАР не станут. Расчет скорее следует делать на то, что само правительство положит начало серьезным переменам. Но президент П. Бота боится коммунизма, как черт ладана. Это для него, как и для Рейгана, империя зла. Возможность взрыва маловероятна. («Тут он меня успокаивает», — подумал я.) Но освобождение Н. Манделы и отмена запрета АНК необходимы. Материально Великобритания АНК не помогает. К диалогу пока не готова ни та, ни другая сторона, но в конечном счете они к этому придут.

Когда я затронул вопрос об увязке, англичанин и тут был прагматичен — официально Великобритания не признает ее, но в реальной жизни она существует. Без ухода кубинцев Претория на соглашение не пойдет. («Претория или Вашингтон или оба вместе?» — спросил я себя.)

Актуальным был тогда вопрос о так называемом внутреннем урегулировании в Намибии, проталкиваемом ЮАР в противовес плану ООН. Это была давняя хитрость юаровцев: согласимся, мол, на независимость Намибии, но без СВАПО. Они постоянно пытались организовать силу, альтернативную повстанческому движению. Англичане твердо заверили, что и на этот раз не поддержат диверсию. И надо отдать им должное, слово сдержали. Вновь подтвердилось: когда подходы (и интересы) Запада и СССР совпадали, маневры, направленные на срыв общеприемлемого решения, удавалось нейтрализовать.

Если не ошибаюсь, впервые на англичанах мы опробовали идею гарантий будущего урегулирования. Уже тогда мы думали об этом, так что несправедливо обвинять нас, что в тот период мы еще не решили, нужно ли вообще Советскому Союзу урегулирование, и якобы втайне работали против него.

Фергюссон среагировал чисто по-британски: «Very interesting, we will study it», (очень интересно, мы подумаем), то есть с хода идею не отверг. Значит, у нее есть шансы на успех.

Повторю: британская дипломатия раскрыла свои лучшие качества, о которых я подозревал, но с которыми на практике не сталкивался. Естественно, подробная депеша с анализом высказываний Фергюссона и его коллег была отправлена. Такие послания помогали подправить некоторые не совсем точные наши представления о том, что происходит на Юге Африки[24].

Возвращаясь в Москву ― уже Аэрофлотом — и суммируя впечатления, я пришел к выводу, что анализ обстановки, необходимость корректив в нашей политике, схема возможных действий — словом, концепция которая сложилась в первые же недели работы на новом участке, в основе правильными, сточки зрения наших государственных интересов. Нужна теперь основательная ее обработка.

Вашингтон

Как нельзя более кстати подоспели консультации по региональным проблемам с США. Так они назывались на нашем дипломатическом языке. Инициативу их проведения проявили мы, американцы же довольно быстро откликнулись.

Aвгуст Э. Шеварднадзе по старой советской привычке — в отпуске у моря, в благословенном месте — Лидзаве, сейчас, вероятно, основательно разрушенной, как и вся Абхазия. Окончательно нашу позицию я согласовываю с ним по телефону. Благо, на всех правительственных дачах есть «вертушки» аппараты закрытой связи.

Итак, 26 августа 1986 года я в Вашингтоне. Естественно некоторое волнение: впервые я должен говорить практически о всех региональных конфликтах, а это все же новый для меня реферат.

Мой собеседник, заместитель Госсекретаря США по политическим вопросам Майкл Армакост, сразу располагает к себе: «Вы устали после перелета, к тому же разница во времени, поговорим подробнее завтра». Все же успеваю всучить ему некий, так сказать, экстракт советского подхода в концептуальном плане, по большей части в виде вопросов:

— Правильно ли я понимаю, что СССР и США хотели бы не только улучшить двусторонние отношения, но и оздоровить международную обстановку в целом?

— Согласны ли США с тем, что нельзя допускать, чтобы региональные конфликты выливались в открытую конфронтацию между двумя сверхдержавами?

— Хотите ли вы урегулирования всех региональных конфликтов или некоторые из них предпочитаете сохранить?

— Готовы ли США учитывать законные интересы других государств и народов, их право на самоопределение, независимое развитие без вмешательства извне? Ведь ни СССР, ни США не могут быть верховными арбитрами.