Белое солнце Анголы

Как всегда, официально выражавшаяся позиция и то, что происходило за закрытыми дверьми, разнились между собой. Сошлюсь для примера на более ранний визит Душ Сантуша в СССР в мае 1986 года. Принятое совместное заявление — образчик революционной фразы: «США — классовый противник», «усиливается антиимпериалистическая борьба», «суверенитет и независимость Анголы, ее самостоятельная внешняя и внутренняя политика не могут быть предметом торга» и т. п. Конечно, подобные стереотипы не помогали практической работе, но нельзя сказать, чтобы так уж сильно мешали. В закрытых беседах президента Анголы призывали к выдержке (она тоже может быть революционной), советовали трезво оценивать обстановку.

Все содержание бесед позволяет утверждать: неверно, что мы гнали ангольцев в бой. Подоплека была гораздо сложнее. Инициатива в выдвижении на первый план необходимости нанести решительный удар по УНИТА неизменно принадлежала Анголе. Жонасу Савимби Душ Сантуш не верил ни на грош. Как показали последующие события, не так уж он был неправ.

В меру сил сопротивлялись мы иждивенческим настроениям. В то время как ЮАР шантажировала рейганистов-американцев призраком коммунизма, наши союзники призывали нас раскошелиться, чтобы поддержать социалистические преобразования. Не беда, что они, как и коммунистические призраки, которыми пугала ЮАР, не просматривались даже на горизонте. Нам говорилось: не дадите оружия, под удар будет поставлен весь революционный процесс в регионе Южной Африки. Но был ли он там?

Долг Советскому Союзу постоянно возрастал, возвращать его ангольцы не собирались и просили новые кредиты и новые отсрочки. По некоторым договоренностям они должны были начинать платить только после 1991 года. СССР до этого не дожил.

Сами ангольцы в беседах с нами говорили, что, по их подсчетам, к началу 1986 года их долги, главным образом за поставки оружия, превысили 2 млрд, долларов[28].

Говорить с ними о своевременном погашении долга было делом практически безнадежным. К счастью, как это ни парадоксально звучит, денег к тому времени стало стремительно нехватать нам самим, плюс к этому мы понемногу умнели, так что «залетели» на более скромную сумму, чем могли бы. Отмечу мимоходом, что американцы поддерживали боеспособность своих клиентов, расходуя гораздо меньшие суммы. За них это делала ЮАР, которая брала на себя такие недешевые вещи, как интендантское обслуживание, припасы и снаряжение, обучение бойцов, разведка, прикрытие с воздуха, а временами — и непосредственное участие в боях.

Трехсторонним консультациям предшествовали обычно советско-кубинские двусторонние встречи. Одна из них в декабре 1986 года — МИД представлял на ней не я, а по старой памяти Леонид Федорович Ильичев, мой предшественник по африканским делам — была посвящена военным вопросам. Повторялась та же песня: кубинцы говорили, дайте больше оружия, такого-то и такого-то, мы отвечали, что и так, мол, много поставили и еще планируем поставить, срезали запрашиваемое, но в конечном итоге что-то давали. Наши расходы на кубинцев в Анголе, если верить американским данным, составляли примерно одну треть от того, что мы тратили на ангольцев[29]. Оговорюсь, что подтверждения этому в наших открытых материалах я не нашел.

Вне зависимости от цифр наши военные поставки превратились в фактически инерционный процесс, и пришлось приложить немало усилий, чтобы если не остановить, то по крайней мере существенно замедлить его.

ПБ одобряет

Возможно, теперь не все помнят, что это сокращение означало Политбюро ЦК КПСС. Я докладывал там (на нашем жаргоне — «докладал») предложения МИД, согласованные с другими ведомствами, 13 ноября 1986 года, в четверг. Это был «политбюровский день», к нему тщательно и достаточно нервно готовились. Перед первым своим выступлением я две ночи плохо спал.

Пройдя длинными кремлевскими коридорами, где документы проверялись почти на каждом повороте, ты попадал сначала в огромную комнату, под названием «предбанник», с большим круглым столом посередине и смежными комнатками, где можно было выпить кофе или чай. У дверей, ведущих собственно в зал заседаний, — место распределителя, «вооруженного» десятком фирменных телефонов цвета слоновой кости. Этот последний исполнен важности необыкновенной. Еще бы, по его команде к двери бросаются те, кто ждет очереди на «свой» вопрос. Объявляется, скажем, седьмой вопрос, и вызванные уже толпятся у заветного входа, сталкиваясь с теми, кто выходит после шестого вопроса. Здесь, как у некрасовского парадного подъезда, «с каким-то испугом» собиралась вся тогдашняя советская элита.