Белоснежка и босс Громов

Они пожали друг другу руки, словно старые друзья. От изумления, я даже рот закрыть забыла, о чем мне напомнил палец Громова, захлопнувший мне челюсть под тихий смешок.

— Тихие уютные ужины в стенах дома наскучили? — улыбаясь спросил Заславский разглядывая меня.

— Ты сейчас спалишь мою легенду, — отшутился Андрей.

— Какую легенду?

Боже, Заславский такой… такой!.. Просто ашшшш!

— Что у себя дома я готовлю сам.

Мужчины рассмеялись, а я шутки недопоняла, мне было немного неловко в присутствии мегазвезды и мастер-шефа с мишленовскими звездами. Надо будет ночью расспросить про Заславского у босса.

— Оставлю вас, обещаю накормить только лучшим и изысканным, до романтических звезд на небосклоне, — Заславский подарил нам последнюю улыбку и отошел к другим гостям.

Только тогда я смогла вздохнуть:

— Боже… Он тако-ой!

— Женат, — довольно резко отрезал Громов и придвинул мне бокал вина. — Выпей.

После ужина он повез нас к парку, там мы погуляли по набережной, действительно рассматривая звезды! Громов рассказывал про свою машину про то, как начинал бизнес, как терпел неудачи, пока не подвернулось знаковое дело с рудниками. У меня сложилось впечатление, что покушение на его жизнь перечеркнуло судьбу босса на "до" и "после", и в этом "после" ничего радостного в жизни Громова не осталось.

— Знаешь, Арина, — Андрей развернул меня к себе, — я сейчас счастлив. Несмотря на всё твоё прошлое, мне хорошо с тобой.

Моё сердечко ёкнуло, рука непроизвольно сжала в кармане баночку с волосами Громова, и я всхлипнула, прижатая к его груди.

Мне тоже с ним хорошо! Но я так боюсь, что именно он, Громов, окажется отцом моего племянника.

* * *

Утром я бодро поднялась на работу, из туалета позвонила и поговорила с сестрой. Та вовсю готовилась выходить в декрет и ничего, кроме денег и образцов на тестирование ее не интересовало.

— Шли нахрен Громова! — учила она. — Отстриги прядь волос, пока он спит в своем коматозе, и переводись обратно к Сереге. А у Руслана — взяла?

— С ума сошла?! Я после предложения подходить к нему боюсь!

Вообще, я боялась не после предложения, а после того, как меня поймали с Громовым у него на столе, на отчетах того самого Руслана, но Маринке я рассказывать не стала.

— Ты меня поняла? У нас всего два месяца. Ай, нет, меньше. Мамка звонила, приехать к новому году хочет…

— Что?! Ты с ума сошла?! Отговаривай. Тебе нельзя!

Сообщение о приезде мамы меня разволновало. Лучше бы встреча с ней отложилась до момента, когда мы найдем папашу, но судьба нам шансов не оставляла.

По дороге в офис я задумчиво сжимала в кармане баночку с волосами Громова. Тот сидел рядом, погруженный в какие-то цифры в планшете, но одну руку держал на моем бедре, периодически сжимая или поглаживая, как любимого котенка.

Блин, как же мне жаль его отдавать! Пусть даже сестре, пусть даже Андрей постоянно будет рядом, играть с племянником, делить со мной обед, улыбаться… и целовать Маринку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Нет, я не переживу. Я слишком еще люблю его.

Я накрыла его руку сверху и сжала. Андрей отвлекся от планшета и посмотрел на меня:

— Прости, что снова тащу тебя в офис, но на кону большая сделка, а я из-за приступов ничего не успел изучить. А идти заключать сделку только на основании выводов Руслана не готов.

— Конечно-конечно, Андрей. Я же тоже на работу еду. Не переживай, мне есть чем заняться.

Он наклонился и поцеловал меня тем самым нежным, почти родным поцелуем, который даже на привкус как украденный.

Я вышла на четвертом этаже, пообещав боссу, что обязательно освобожусь к обеду и мы сходим в кафе вместе. Зашла в свою бытовку, принюхиваясь к странному запаху. Но не придала этому значения, погруженная в свои невеселые мысли.

Переоделась и спустилась к Илье. Пока его не было, полила растения, и взяла опрыскиватель. Только обработав половину растений, стала задыхаться от едкого запаха, преследовавшего меня из бытовки.

Настежь распахнула окна, но дойти до двери уже не смогла, рухнула в обморок. Когда открыла глаза, надо мной стоял посеревший лицом Илья Гранов.

— За что ты со мной так?

Я привстала на локте, чтобы сесть, и только тогда увидела погубленные растения Ильи, сожженные кислотой бурые листья.

— Это не я…

Илья носком ботинка легко пнул опрыскиватель, который я выронила при падении.

— Это не я, — повторила беспомощно и разрыдалась.

Никакие уговоры идти наверх к Громову на меня не действовали, я заливалась слезами, наблюдая, как вывозят, убирают и расчищают кабинет Гранова от погибших цветов.

Илья только один раз подошел ко мне и сказал, что больше в моей помощи не нуждается, взял административный и ушел. Я чувствовала себя виноватой! Мне так было жаль растения, Илью. И я так злилась на себя, что не разобралась откуда запах, прежде чем стала работать с растениями.