Белоснежка и босс Громов

— Да, преждевременно, но все обошлось! — попытался успокоить он. — Она еще в роддоме.

Первой пришла в себя мама, пока дочь беззвучно открывала и закрывала рот как рыба.

— Арина, кто это?

— Мам, это Андрей… Отец ребенка Марины.

Пока Громов пытался отойти от шока, приписанного ему отцовства, мать уже развернулась, сдвинув брови:

— Так вот чей ты жених?! — она встала со стула, специально придвинутого к кровати для ухода за больной. — Одной сестре ребенка заделал, теперь другую в постели греешь?

Звучная оплеуха прилетела по ошалевшему лицу босса, пока покрасневшая Арина что-то пыталась прохрипеть в его защиту.

— Убирайтесь из нашей семьи вон! Не позволю!.. Сами на ноги дитё поставим. Вон!

Вбежавшая медсестра только глянула на запищавшие на все лады приборы и аккуратно выставила Громова под локоток из палаты.

— Пока ваша невеста не поправится, не стоит расшатывать ей нервы вашим конфликтом со свекровью. Дайте девочке время окрепнуть. Пусть пока за ней посмотрит мама.

Громов стоял как громом пораженный. Теперь казалось, что похититель был не самым большим злом.

И с чего Арина решила, что это Громов отец ребенка?!

* * *

Арина

Мама плотно занялась моей жизнью и Маринкиной. Настолько плотно, что Громову там не осталось места совершенно, а ведь я еще не поблагодарила его за спасение, мне доктор все рассказал, как со скандалом Андрей согревал меня своим теплом. Не сказала ему про предательство друга. Ничего не сказала, а он больше не приходил и на звонки не отвечал.

Рассказывать за Маринку историю ее материнства отказалась, пусть сама выкручивается. В конце концов, ее каша, вот пусть и расхлебывает. Но как же я была рада ее появлению с маленьким кряхтящим сверточком!

Мы ненадолго забыли все проблемы, склонившись над малышом, гукая над ним и расцеловывая полные щечки, крохотные ручки и пяточки.

— Марина, оставь Дениску сестре и пойдем выйдем, — строго начала мама. — Поговорим.

Сестра побледнела, но я ободряюще сжала ее плечо и кивнула.

— Я ничего ей не говорила, — тихо предупредила я. — Так что сама.

Дениска перекочевал ко мне на руки и стал смешно тыкаться мордашкой в грудь, раскрывая свои губёнки и нащупывая ими сосок. Я хихикала, укачивая его и гладя щечки с легким пушком, и невольно искала на лице Дениски черты Андрея… Как у них с Маринкой получится? И получится ли?

Вернулись мои родные только через полтора часа на возмущенный голодный рёв малыша.

— Привыкай, — сказала мама. — Мужики всегда голодные и всегда орут!

Марина взяла малыша из моих рук, сразу отошла и распахнула грудь. Денис жадно присосался к матери, только чмоканья раздавались по всей палате.

Я боялась спрашивать, до чего же они договорились. Главное договорились, остальное потом узнаю. Но мать выдвинула Маринке ультиматум: чтобы она подошла к отцу и сунула тому ребенку в руки!

— А! Я знаю этот маркетинговый ход! — не удержалась я, от комментария. — Это как с котенком — дашь его подержать, потом возвращать не хотят, такого мягонького, пушистого…

Я замолчала, наткнувшись на осуждающие взгляды.

— Это ты хорош ребенка с котенком сравнила, — наконец выдала мама, потом снова повернулась к Маринке. — Вот если после этого совесть у мужика не проснется, тогда собираемся и едем домой. Все вместе, — подчеркнула она. — Сами поднимем и воспитаем.

Мы с Маринкой переглянулись. Всё понятно, как поднимем и воспитаем… Обеим нам и столица, и образование обломится, раз за дело взялась мамка. И ладно Маринка!!! Но меня то за что?

В день выписки мама с Мариной забрали меня из больницы на такси. Андрей так и не позвонил. Я каждый час проверяла телефон и набирала его номер, но абонент был капитально недоступен. Чтоб его!

Такси проехало поворот на квартиру, и я забеспокоилась, но Маринка только закатила глаза и жестом показала не дергаться.

Мы остановились на площади перед офисом Громова. Я с беспокойством достала телефон и посмотрела на время. Обед. Сейчас сотрудники начнут выходить из здания, а я не собираюсь никому попадаться на глаза.

— Я, пожалуй, посижу в такси.

Мама не возражала, она и сама осталась со мной в машине, а Маринка громко вздохнула и вышла, держа Дениску на руках.

— Мам, а может потом?

— Молчи. Быстрее решим, быстрее вернемся.

От этого стало еще грустнее. А сестра набралась решимости и сделала пару шагов ко входу. Не знала она, что там на воротах стоит непроходимый Сергей-безопасник. Не пустит же…

И тут сердце затрепетало…

Двери распахнулись, выпуская Громова, хмурого, сердитого и такого родного! Он решительно шел в сопровождении безопасника к парковке, на которой как раз и стояло наше такси. Марина остановилась, импульсивно прижимая к себе малыша. А мое сердце сжималось от страха и обожания.

Жив, здоров — уже хорошо. Не мой, чужой — очень больно. Но как поступит по отношению к сестре? Он же говорил, что не бросит ребенка. Значит, не бросит, я ему верю.

Марина решительно пошла на встречу, хотя уверена, ее сердце сейчас сжималось от страха не меньше, чем мое.

Мужчины заметили ее, притормозили. Андрей заозирался, но меня за тонированными стеклами не увидел.