Белые и синие

Теперь, когда мы попытались обрисовать положение в крае, через который проезжал путешественник, читателя уже не удивят ни принятые им меры безопасности, ни его настороженность в совершенно незнакомой местности. В самом деле, проскакав по берегу Веля от силы пол-льё, он остановил лошадь, приподнялся на стременах и, наклонившись вперед, вгляделся в темноту: она стала еще более густой из-за того, что луна скрылась за облаком. Он уже почти отчаялся отыскать дорогу, не прибегая к помощи проводника, которого можно было найти в Монтеше либо в Сен-Дени, как вдруг чей-то голос, казалось раздававшийся из реки, заставил его вздрогнуть, до того неожиданно он прозвучал. Кто-то самым сердечным тоном произнес:

— Можно ли вам чем-то помочь, гражданин?

— Ах! По правде сказать, да, — отвечал путешественник, — и раз я не могу к вам подойти, не зная, где вы находитесь, будьте любезны подойти ко мне, поскольку вы знаете, где я нахожусь.

Произнося эти слова, он спрятал под плащ рукоятки своих пистолетов и руку, поглаживавшую одну из них.

II ПУТЕШЕСТВЕННИК

Путешественник не ошибся: голос действительно слышался со стороны реки. Во мраке стал виден силуэт человека: проворно поднявшись по склону берега, он моментально оказался перед лошадью и положил руку ей на шею. Всадника, видимо, встревожила подобная вольность, и он заставил своего скакуна отступить на шаг назад.

— О! Прошу прощения, извините, гражданин, — сказал незнакомец, — я не знал, что запрещено дотрагиваться до вашей лошади.

— Это вовсе не запрещено, друг мой, — ответил путешественник, — но всем известно, что ночью, да еще в нынешние времена, подобает говорить друг с другом на некотором расстоянии.

— А! Ну, конечно! Я же не умею отличать то, что подобает, от того, что не подобает. Мне показалось, что вы заблудились, я это увидел. Я сказал себе: «Вот христианин, который, как видно, сбился с пути, укажу ему дорогу». Вы позвали меня — вот и я! Но вы во мне не нуждаетесь — прощайте.

— Простите, друг мой, — произнес путешественник, удерживая собеседника жестом, — я невольно заставил лошадь отпрянуть; вы действительно мне были нужны и можете оказать мне услугу.

— Какую? Говорите… О, я незлопамятен.

— Вы из здешних краев?

— Из Сен-Реми, это рядом. Глядите, отсюда видна колокольня.

— И следовательно, вы знаете эту местность?

— О! А то как же! Я ведь рыбак. На десять льё вокруг нет ни одной реки, где бы я не закидывал своих донных удочек.

— Значит, вы должны знать Сейонское аббатство?

— Вот как! Знаю ли я Сейонское аббатство? Еще бы! Уж извините, не скажу этого о монахах.

— Почему же вы не скажете этого о монахах?

— Да потому, что их прогнали оттуда еще в тысяча семьсот девяносто первом году!

— В таком случае, кому же принадлежит этот монастырь?

— Никому.

— Как! Во Франции есть ферма, монастырь, лес в десять тысяч арпанов и еще три тысячи арпанов земли, которые никому не принадлежат?

— Они принадлежат Республике, это все равно, что никому.

— Неужели Республика не заставляет возделывать конфискованные земли?

— Ба! Разве у нее найдется на это время? У нее, у Республики, и без этого дел хватает.

— Что же ей приходится делать?

— Ей приходится менять кожу.

— В самом деле, она обновляет свое третье сословие. Значит, вас это занимает?

— О! Немного, когда нечего делать. Наши соседи из Юры, однако, прислали Республике генерала Пишегрю.

— Да.

— Подумайте, должно быть, это их там не рассмешило. Но я заболтался, и вы из-за меня теряете время. По правде говоря, если вы направляетесь в Сейон, вам не стоит спешить.

— Почему же?

— Ну, конечно, ведь в Сейоне никого нет.

— Никого?

— За исключением призраков бывших монахов; они возвращаются только в полночь, и, стало быть, вы можете подождать их.

— Вы уверены, друг мой, — продолжал допытываться путник, — что в Сейонском аббатстве никого нет?

Он сделал ударение на слове «никого».

— Не далее как вчера я проходил там, когда относил рыбу в замок Нуар-Фонтен госпоже де Монревель; там не было ни единой души.

Затем, выделяя каждое слово, он прибавил:

— Все они были жрецами Ваала — потеря невелика.

Путешественник вздрогнул еще более явно, чем тогда, когда увидел рыбака.

— Жрецами Ваала? — повторил он, пристально глядя на рыбака.

— Да, и потеря невелика, если только вы не прибыли от лица царя Израиля, чье имя я позабыл.

— От имени царя Иегу, не так ли?

— Я не совсем уверен: это царь, помазанный пророком по имени… по имени… Как бишь зовут пророка, который помазал на царство Иегу?

— Елисей, — произнес путешественник без запинки.

— Именно так, но он венчал его на царство при одном условии. При каком? Подскажите же мне.

— При том, что он покарает дома Ахава и Иезавели за их злодеяния.

— Эх! Черт возьми! Расскажите мне все немедленно.

И он протянул руку путешественнику.