Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)

- Иосиф! - я вскочил и кинулся к нему, как к родному. - Иосиф, слава Богу, а я даже не знал, где вас искать!.. Мила и девочка внизу, с ними все хорошо, я только из-за вас наверху оставался, ну, и из-за...

Он громко всхлипнул, неловко шагнул навстречу и обнял меня, бормоча:

- Эрик, сынок... они... они Полю... Го-осподи! - из его горла вырвалось рыдание. - Звери, сволочи... девочку, парализованную... Эрик!..

- Спокойно, спокойно, не рассказывайте... - я гладил его по спине, утешая, - пойдемте вниз, там же ваша семья, а тут сейчас, кажется, все на воздух взлетит!

- Ты меня слышишь? - он отстранился, глядя с ужасом. - Они же ее... Эрик, ты можешь понять: они с ней такое сделали... я...

Выглядел он растерзанным и грязным, на губах засохла кровь, всклокоченные волосы были забиты сором и осколками стекла, рукав пиджака наполовину оторван, рубашка расстегнута до пупка - виднелась серая, как пергамент, кожа. Я машинально стал застегивать пуговицы на этой рубашке, он оттолкнул мои руки:

- Не надо! Я просто не понимаю - ради чего?!.. Она-то какое имеет отношение?.. Пожалуйста, надо пойти туда... к ней... это ведь ребенок...

- Я не понял: она жива? - я уже тащил его прочь, в коридор, к лестнице.

- Нет, но все-таки нам надо...

- Нам надо, - неожиданно для себя я заговорил жестко, - немедленно спускаться в подвал! Слышите? Хватит ныть, о дочери подумайте!

Наверное, если бы он не послушался, я бы его ударил, может, и несколько раз, чтобы привести в чувство. Но моего голоса оказалось достаточно: Трубин испуганно заморгал, словно просыпаясь от тяжкого сна, и заторопился - теперь уже он тащил меня за рукав, дико оглядываясь.

- Вот и хорошо, - я почти бежал за ним, понятия не имея, сколько прошло минут, одна или девять с половиной, и сколько есть у нас в запасе - до применения ОМП.

У двери запасного выхода мы затормозили: он вдруг побледнел и прижал руку к груди, испуганно шныряя по стенам взглядом.

- Иосиф, надо! - я дернул его за локоть. - Ради Бога, пойдемте!

- Погоди, вот тут... болит, - Трубин сглотнул.

Я почувствовал острую жалость к нему, но времени - проклятого времени совсем не было.

- Я понимаю, Иосиф, но попробуйте идти, умоляю вас, тут еще спускаться черт знает сколько...

- Хорошо, - он взял себя в руки.

Мы нырнули в зубастую стеклянную пасть - и покатились вниз. Не помню ступенек - я летел, подгоняемый своим странным, инстинктивным ужасом убегающего животного. Умом я понимал: мы уже под землей, наверху нас ничто не держит, Полины нет в живых (а ведь я даже не попрощался с ней, такая хорошая была, умненькая девочка...), ОМП нас, наверное, и не достанет... - но ужас был сильнее рассудка. Я несся через две ступеньки, таща за собой, как куклу, безвольное тело Трубина, а далеко вверху уже зародился чей-то многоногий топот, словно снежная лавина, готовая нас накрыть - и это прибавило нам скорости.

Нет ничего страшнее обезумевшей толпы, даже абстрактная смерть от бомбы или облаков ядовитого зарина не так пугает, как несколько десятков несущихся в ужасе людей. Еще страшнее, когда они настигают сверху, а ты бежишь вниз, в бездну, не зная, успеешь ли нырнуть в спасительную нору.

Мы успели. Куда ведет лестница, сколько там еще дверей и коридоров на пути к триста седьмой комнате, я не знал. Знал, наверное, Трубин, но он дрожал и рыдал, оплакивая девушку (что с ней сделали?..), и ни слова я от него не добился. Поэтому, остановившись на площадке перед изуродованной ломом дверцей, я распахнул ее, схватил свою живую ношу, силой затолкал ее в трубу и втиснулся сам. Дверца хлопнула за нами, и замок (Господи, спасибо!) вдруг звонко защелкнулся, звуком своим заставив меня злобно и радостно захохотать.

- Ловушка! - объяснил я удивленно вскрикнувшему Трубину. - Видите вон там, вдалеке свет? Ползите туда.

- Эрик, ты не сошел с ума? Есть же лестница...

- Самый простой путь сейчас - не обязательно самый легкий. Они не станут сюда ломиться, даже если смогут открыть замок - в чем я сомневаюсь. Их много, труба узкая. А по лестнице... Вы уверены, что смогли бы там от них убежать?

- Нет, не уверен, - очень серьезно отозвался он и пополз, чуть не лягнув меня каблуком в лицо.

Мы ползли, а в комнате под нами вдруг кто-то закричал, надрываясь:

- Су-уки!.. - и бахнул дверью. Или вовсе не дверью?..

- Эрик, кто это? - Трубин остановился, и я врезался в его тощий зад.

- Иосиф, некогда, не тормозите! Мила там, наверно, на ушах стоит, а вы тут треплетесь!..

- Да, да... - он снова пополз.

- Осторожнее, там дальше будет - вниз. По скобам полезем. Ну ничего, спускаться - не подниматься, справимся. Вы как, Иосиф, в состоянии?

Он буркнул что-то, я не расслышал. Кажется, насчет того, что все это ерунда - по сравнению с ОМП.

- Руками трубу щупайте, - посоветовал я, - как почувствуете, что обрывается, сразу скажите!