Белые Шрамы: Мелодия Грома (СИ)

Сыкрин застал летящего в свою сторону легионера-предателя. Изменник бежал вдоль стены, всё сильнее приближаясь к Белому Шраму в чёрном доспехе. Сапфировый воитель, словно гремучая змея, готовящаяся к атаке, шумел цепным мечом. Капеллан наставил на него дуло только что приобретённого огнестрела, но не спустил курок. Словно горизонтальный смертоносный маятник, из стены ангара, описав сверкающую искрами дугу, вынырнул громовой молот. Оружие ударило альфарийца в грудь и откинуло назад. Из ангара вышел Даджай, ногами срывая оборванные остатки металлической обшивки, будто это клочки бумаги. Загораживая своим телом силуэт капеллана, гигантский десантник, помахивая молотом, шёл в сторону поднимающегося на ноги альфарийца.

– Вы зашли в дом моих братьев, но выйти вы уже не сможете. – положив кувалду на плечо, описал будущее врага Медведь.

В ответ Черный Топор получил заевший на языках изменников клич.

– Гидра Доминатус. – неустанно и холодно продолжал утверждать легионер.

– Как скажешь, «брат». – разочарованно хмыкнул Даджай в сторону ренегата.

Белый Шрам, повернувшись к врагу левым боком, занёс назад держащую у изголовья бойка правую руку, позволив ладони мягко проскользить к концу рукояти, когда Альфа-легионер рванул к противнику. Следующим движением Даджай, подобно братьям отца Джагатая, чернокожему Повелителю Драконов или сребнорукому Горгону, обрушил гнев на предателя, вернув правую руку к середине древка и поймав нижнюю часть левой хваткой, чтобы получить максимально возможную для атаки скорость. Но Даджай промахнулся. Двуручный молот просвистел мимо цели и удар сокрушил поверхность. «Громогласный», так называл своё оружие Медведь, рассеял кинетическую энергию по земле под ногами Даджая и его врага, отчего альфариец споткнулся и пролетел близ правого бока Черного Топора. Змий перегруппировался в воздухе и, приземлившись, кинулся к Белому Шраму. Выпрямившись во весь свой атлантский рост, Медведь понял, что ощущения немного не те. Он увидел, что его десница, верная правая рука, до сих пор сжимала впечатанный в землю молот. Кровь из раны била ключом, но медлить было нельзя. В голове пронеслось бесчисленное количество мыслей, и каждая о том, что у Даджая нет права терять ни секунды. На кону жизни братьев, а его охота в дебрях шторма теперь подошла к концу. Черный Топор взял рукой гранату и приготовился. Стоя спиной к противнику, Даджай выжидал нужный момент, наставший спустя миг. Проведя пируэт, Медведь описал круг и, зажав шею альфарийца в тиски меж бедром и локтем, нажал на кнопку активации взрывчатки.

– Прощайте, братья. – в последней фразе белокерамитового колосса прозвучала глухая радость.

Взрыв разорвал дуэлянтов на щепки, не оставив ничего, кроме растворяющихся в воздухе воспоминаний. Увидев это краем глаза, Сыкрин стал яростнее сжимать спусковой крючок. Удивительно, но в самоубийственном поступке Даджая капеллан не разглядел желания разрушения, даже альфарийских братьев. Только заботу о своих близких.

Пока Сыкрин поливал волкитным огнём всех, кто попадал ему на глаза, Алжен, словно ураган, нёсся среди суматохи, пытаясь помочь всем, до кого мог дотянуться. Но у несущего смерть круговорота появилась чёткая цель. Вооружённый грозовыми когтями, космодесантник заметил своего дражайшего друга, Дызинсина. Пока Драз Кантриер сбивал на барабанах руки в кровь, Алжен увидел, что его брат оказался в ещё большей небезопасности, чем может быть посреди братоубийственного кровавого беспорядка. Словно роковой клинок палача, на Дызинсина надвигался дредноут. Занятый столкновением с одним из предателей, Белый Шрам не замечал наступающей опасности. Алжен попытался докричаться до товарища, как через вокс, так и с помощью динамиков, но помехи шелестели слишком сильно, оповещая Буревестника о бесполезности этой попытки спасти друга, а грохот происходящего вокруг не давал голосу пробиться. Посему Алжен принял единственно верное решение.

Рывок Белого Шрама разрывал пространство, сокращая расстояние. Лютневые пассажи симфонично смешивались с боем барабанов и выстрелами орудий, пока Алжен стремительно приближался к брату, только прикончившему оппонента. Дызинсин повернулся и узрел, как шквал болтерного огня дредноута просеивал усеянную снегом землю перед ним. Но за миг до встречи с летящими на крыльях коварства болт-снарядами всё закончилось. Толкнув Дызинсина плечом, его товарищ заменил брата на смертном одре. Упав на спину, Белый Шрам увидел, как его лучшего друга, словно тренировочный манекен, превращают в решето, сделанное из мяса и металла. Для спасателя всё кончилось быстро. Почти безболезненно. Лишившись прежней рьяности и непоколебимости, безжизненное, дымящееся тело Алжена плавно повалилось навзничь.