Белые тела

– О. Это неудивительно, мы познакомились через группу анонимных наркоманов. Об этом не принято говорить. – После полного отсутствия каких-либо идей, откуда ни возьмись, появилась эта, и я довольна своей изобретательностью. Теперь его охватит любопытство.

– Вот как… Хорошо, тогда по кофе, ненадолго.

Мы пошли обратно к кафе «Красный лук», и, когда мы зашли, он заговорил:

– Минутку, вы же были здесь раньше? Вы что, меня выслеживали?

– Да. Прошу прощения. Просто с Шарлотт происходит сейчас что-то серьезное, вы, наверное, не знаете… Но я думаю, вам следует знать.

– Вы ведете себя очень странно, Калли. Имейте в виду, я расскажу об этом Шарлотт.

Я не ответила.

Он заказал себе кофе, я – горячий шоколад, и вместе с напитками мы отправились к двум высоким стульям рядом с деревянным прилавком, сели лицом к окну, так, что можно было видеть людей на улице.

– Должна признаться, я знаю некоторые очень интимные вещи о вас с Шарлотт, – начала я, стараясь говорить осторожно и дружелюбно. – Я знаю о насилии в ваших отношениях, о ролевых играх, в которые играете…

– Какого хрена?

– Люк… Я знаю, что это звучит дико странно, но, пожалуйста, выслушай меня. Я хочу, чтобы ты понимал – я знаю секреты Шарлотт… И она думает, что единственный способ выйти из этой ситуации – это избавиться от тебя, отнять твою жизнь… – Я дотронулась до его руки. – Это правда. Она опасна…

Он смотрел на меня, широко распахнув темные глаза, пытаясь обработать информацию.

– Я не могу объяснить это как следует, – продолжила я. – Но один из вас действительно убьет другого… Я вижу это. И лучшее, что можно сделать, это спасаться, и срочно. Пожалуйста, Люк…

Он встает, чуть не опрокинув стул.

– Не знаю уж точно, кто ты такая, но ты явно не в себе. Держись подальше от Шарлотт и от меня. Иначе я обращусь в полицию. Понятно?

Он навис надо мной, агрессивно выплевывая слова прямо мне в ухо. Разговорчивость и обаяние исчезли напрочь, и я впервые заметила, что у него красные глаза с кровяными прожилками, а кожа – мертвенно-бледная. Я попыталась снова заговорить, сказать ему, что он должен серьезно отнестись к моим словам, но он вышел из кафе и прошел мимо окна, не оборачиваясь.

Я осталась на том же месте, допивая горячий шоколад и наблюдая за людьми за окном. Скарлет будет в ярости, в этом нет никакого сомнения, и я более чем уверена, что Люк не последует моему совету. Скорее всего, он пойдет домой, обвинит ее во всех смертных грехах, в том, что она проболталась мне о личном, предала его. Одному богу известно, какими будут последствия.

38

Она окончательно свихнулась, отправила мне тонну сообщений, доходя до истерики в своих гневных тирадах:

Как ты могла! Ты просто подлая стерва. Ты даже себе не представляешь, какую цену мне пришлось заплатить!

Люк, придя домой, обвинил ее в том, что она наболтала лишнего в обществе анонимных наркоманов, что скрывала что-то от него. Как она посмела говорить о личной жизни с почти незнакомыми людьми, вроде меня!

Ты даже представить не можешь, что ты разбудила, – писала она. – Он так завелся от этой своей роли хозяина, карающего рабыню, стал наказывать меня, издеваться, делать мне больно… Если меня найдут повешенной или задушенной, с какой-нибудь тряпкой, обернутой вокруг шеи, это будет не только вина Люка, но и твоя! – Затем она добавила: – Как ты узнала? Для Люка наркотики – больная тема, он раньше был наркоманом.

Конечно же я не знала. Но это было логично. Я подумала о том, как она собиралась убить его инъекцией диаморфина в руку, как будто бы он сам себе его вколол. Но я не хотела со всем этим связываться и написала, что она неправа и мне нужно держаться от нее подальше. Однако Скарлет ответила, что наши жизни теперь неразрывно связаны и мне от нее не избавиться. Сказала, что сейчас критический момент для выполнения моей части сделки, это важнее, чем когда бы то ни было еще.

Мы не заключали никакой сделки! – написала я. – Это все только у тебя в голове!

Она тут же ответила, сказав, что я обманываю себя. Дело сработало: она сделала шаг, и я должна ответить тем же. И та дата, которую она мне прислала, все еще в силе.

– Встретившись с Люком, – написала она, – ты сделала свою миссию еще более срочной. Не теряй самообладания. Почти память Белль.

Я не уверена даже в том, что ты на самом деле сделала то, о чем говоришь, – ответила я, чувствуя одновременно и подкатывающую тошноту, и лживость своих слов.

– Помни о четырехлистном клевере. Где бы еще я могла его достать? Это доказательство.

– Мне нужно больше доказательств.

– Хорошо, я могу рассказать тебе еще кое-что. Я купила для него булочку с изюмом на завтрак. Какое заключение было сделано при вскрытии? Он ведь именно ее ел утром?