Белые тени

Отныне Сьюзен старается выходить из дома каждый день, хотя и без всякого удовольствия. Чаще всего она просто десять раз обходит сад, как узники, которые ходят по кругу в тюремном дворе, не покидая его пределов. Сегодня на низком небе висят тяжелые облака, а над улицами и полями стелется мелкая туманная взвесь, но она впервые доходит до маленького леса, отделяющего ее владения от поместья Тодд. Между деревьями вдалеке она замечает маленькую белую тень, которая тут же скрывается за пеленой тумана. Ее сердце прыгает и мечется в грудной клетке. Какой из двух призраков решил ее навестить? Осторожно, стараясь не спугнуть видение, она идет к нему.

Маленький фантом вновь появляется на мгновение и опять исчезает между березами. На этот раз Сьюзен успела разглядеть колокольчик юбки, длинные темные волосы. Эмили. Она подносит руку к груди и закрывает глаза. Когда открывает их, перед ней стоит девочка и разглядывает ее большими темными глазами. Вид у нее обеспокоенный.

— С вами все в порядке? — спрашивает она.

У нее в волосах веточки, передник и колени намокли, а на башмаках налипла грязь.

— Да, спасибо. Что ты здесь делаешь?

— Я прихожу сюда почти каждый день. Это волшебный лес.

— Понятно. Как тебя зовут?

— Милисента.

Теперь у нее сжимается сердце. Конечно же, она дочь той самой женщины. Почему это ей раньше не пришло в голову? А девочка внимательно и серьезно продолжает ее рассматривать. Потом в свою очередь спрашивает:

— А вас как зовут?

— Сьюзен.

И добавляет:

— Может быть, ты любишь горячий шоколад?

Они медленно идут вдвоем к дому Эвергринс. Милисента, которая все замечает, обращает внимание Сьюзен на рощицу в форме медведя, облако такого же серо-голубого цвета, как сойка, идеально круглый блестящий камешек, который она тут же сует в карман, чтобы потом присоединить к своим сокровищам.

В пустом доме Сьюзен ведет ее в гостиную, велит принести шоколад. Мокрые чулки и передник развешивает на каминной решетке, а потом они садятся за низкий столик напротив друг друга. Свернувшись калачиком на бархатном кресле, Милисента говорит:

— Я никогда не была в этом доме, хотя вижу его каждый день.

— Да, правда. Ну и что ты думаешь об этой комнате?

Милисента разглядывает дорогие ковры, мраморный камин, рояль, портреты в резных золоченых рамках, большую хрустальную люстру и отвечает, глядя Сьюзен прямо в глаза, так что та даже не понимает, о комнате ли она говорит или о ней самой:

— Мне кажется, она немножко грустная.

Сьюзен даже не отрицает. Она пододвигает к малышке чашку с шоколадом, продолжая расспрашивать ее:

— Что ты хочешь делать, когда вырастешь?

— Я бы хотела объехать все страны на свете. И звезды тоже. А вы?

Сьюзен в замешательстве. Даже если бы ее жизнь от этого зависела, она не знала бы, как ответить на вопрос. Не желая лгать, она пытается уклониться:

— Ты ведь знаешь, я уже выросла.

— А быть большой — это значит ничего не хотеть?

— Скажи, во что ты любишь играть? — спрашивает Сьюзен, лишь бы не отвечать на вопрос.

Девочка пожимает плечами:

— Я играю на скрипке…

Потом лицо ее освещает улыбка:

— Я люблю книги.

— А-а. Как кстати.

Сьюзен поднимается, берет с низкой этажерки томик в фиолетовой обложке и показывает Милисенте. Девочка без запинки читает заглавие:

— «Приключения Тома Сойера».

— Хочешь взять ее с собой?

— А можно?

— Можно, но при одном условии: когда закончишь читать, ты мне ее вернешь и расскажешь, что о ней думаешь.

Выпив шоколад и надев высохшую одежду, девочка уходит, прижав книгу к груди. Сьюзен смотрит на нее в окно. А потом в ней будто что-то дрогнуло, растаяла ледяная глыба, и она начинает рыдать, выплакивая все слезы, которые в ней остались.

Мейбел идет по городу с высоко поднятой головой, каблучки стучат по тротуару, ноша заставляет ее чуть клониться набок. Эта штука такая тяжелая, что Мейбел вынуждена время от времени останавливаться, ставить предмет на землю, а потом вновь отправляться в путь. Она спиной чувствует направленные на нее взгляды, всем известна скандальная правда: Мейбел Лумис Тодд мало того что обманывает супруга — этого чудесного молодого человека, страстно увлеченного звездами, — но наставляет ему рога с Остином Дикинсоном, человеком дважды неприкасаемым, во-первых, потому, что он Дикинсон, и, во-вторых, потому, что он муж Сьюзен, одной из самых уважаемых особ города, которая столько страдала.

Она слышит шепот:

— Знаете, это та самая женщина…

Она стала той самой женщиной. Теперь, когда она утратила имя, у нее осталась лишь ее книга.

В гостиной она достает из коробки тяжелую пишущую машинку марки «Хэммонд», которую ей дали в пользование. Аппарат весьма внушительный. На станине из мягкой древесины полукружьем расположены тридцать три клавиши с комбинациями цифр и букв. Каждая клавиша соединена с маленьким металлическим молоточком, на конце которого вырезаны буквы, что будут оставлять отпечаток, еще там есть чернильная лента и лист бумаги, он вертится вокруг железного валика.