Белый и пустой (СИ)

— Да так. Увидел, что ломбард открыт, решил зайти, проверить, — Крюк оглянулся на Голда, всё так же ровно сидящего на своём месте и глядящего перед собой. — Он всё такой же?

— Ни на что не реагирует, если ты об этом. Да. Тебе что-то нужно? — Белль сгрузила на прилавок пакет и принялась доставать сэндвичи и стаканы с кофе. Почему-то на Крюка ей не хотелось смотреть. У него была Эмма — в тысячу раз злее, чем был Румпельштильцхен, — но она не была безвольным растением. Она появлялась то там, то здесь. Совершенно новая и не похожая на Спасительницу, она делала такое, чего Спасительница никогда бы себе не позволила. Вся её семья и большая часть города, включая Джонса и Регину, стремились её спасти или спастись от неё. Наверняка, Крюк пришёл сюда, чтобы, как и прежде, поискать подсказок в лавке Голда. Белль не собиралась посвящать его в свои планы. Вдруг способ, который она отыщет, окажется не очень хорошим? Задуманное по-тихому провернуть уже не получится, а Белль не собиралась отказываться от решения вернуть своего мужа, насколько бы дурно ей не пришлось для этого поступить.

— Непривычно видеть его таким. Всё кажется, что он сейчас усмехнётся, скажет что-нибудь… — в очередной раз проигнорировал он её вопрос. — А вот ты изменилась. Белль, тебе стоило бы хорошенько отдохнуть. А ты ещё и за лавкой присматриваешь.

— Здесь я отдыхаю, — она натянуто улыбнулась.

— Вроде привычной среды, да?

Белль положила перед Румпелем на салфетке сэндвич, но тот продолжал тупо пялиться в прилавок.

— Его привычная среда осталась в другом мире.

— Наверное, к лучшему, — Киллиан с недоумением наблюдал, как Румпель берёт одной рукой сэндвич и медленно подносит к лицу. — Может, он сам не хочет сюда возвращаться? Здесь у него не осталось ничего хорошего. Мне кажется, он бы и с постели не начал подниматься, если бы не ты.

— Ты обвиняешь меня в чём-то? — нахмурилась Белль.

— Нет. Наоборот, я восхищаюсь.

Никакого восхищения в его словах Белль не ощущала. Он будто прикидывал: «Сколько она продержится? Надолго ли хватит её веры и любви, чтобы ухаживать за этим истуканом?» Он тоже не верил в то, что ей удастся вернуть Голда.

Интересно, что бы он сказал, если бы знал, что она собралась обратиться к магии? И это после того, как его собственная возлюбленная превратилась в Тёмную ведьму! Белль снова улыбнулась, на этот раз искренне. Ей даже захотелось вычурно дёрнуть руками и изогнуться в издевательском поклоне, как это проделывал Тёмный, настолько сильно её распирало от своего секрета.

— Видишь? — заговорила она с Румпелем, когда Киллиан ушёл. — Я стала скрытничать, совсем как ты. Страшно представить, на что мне ещё придётся пойти…

Уже на третий день поисков она нашла книгу, где описывался подходящий ритуал, и немедля преступила к делу.

Первым делом нужно было достать пыльцы фей для зелья. Обращаться к самим феям Белль не рискнула: вряд ли они бы поделились с ней этим ингредиентом, если бы узнали, для чего тот ей понадобился. Пыльцу Белль раздобыла сама — ночью, в шахте, которую совсем забросили гномы. С этим местом у неё были связаны не самые хорошие воспоминания. Здесь собственный отец чуть не лишил её воспоминаний. Хорошо, что Румпельштильцхен успел в последний момент…

Следующим ингредиентом была частичка близкого родственника Опустошённого. В рецепте говорилось, что подойдёт даже волос, но рекомендовалось брать кость, кровь или плоть. Единственным, кто оставался в живых из родственников Румпеля, был его внук, и здесь Белль не сумела схитрить — пришлось напрямую попросить у Генри немного крови. Она честно сказала, что это для его дедушки, но вдаваться в подробности не стала. Генри отнёсся к просьбе с пониманием. Он поделился кровью и даже пообещал никому не рассказывать. Для Белль это было ценно.

Последней сложностью стало сердце Опустошённого. Белль не до конца была уверена, что перевела правильно, но вынимать сердце Румпельштильцхена не было обязательным условием.

— Можно ведь просто быть достаточно близко к твоему сердцу, чтобы подействовало? Да? — спросила она.

Румпель в ответ только привычно моргнул. Вечером она выпила одну порцию зелья. В книге говорилось, что с первого раза может не получиться, и это, скорее всего, нормально. На всякий случай Белль приготовила столько порций, на сколько хватило крови. Ровно семь крохотных флаконов.

— Боишься? — спросила Белль, пока готовилась ко сну.

Румпель уже лежал в своей кровати под одеялом. Пижаму она ему не дала, а потому он с минуту постоял перед стулом, где всегда лежал его спальный костюм, и всё-таки лёг нагишом. Белль тоже сбросила с себя всю одежду и прижалась к нему крепче под одеялом, сложив ладони у него на груди. Сопротивления он не выказал. Только стук сердца под руками Белль чуть ускорился.

— Тебе нужно поспать, — Белль разгладила прядь у него на виске. — Самому, без лекарства. Понимаешь?

Румпель упорно смотрел в потолок, не собираясь даже моргать. Белль подтянулась на руках и поочерёдно поцеловала его в каждое инстинктивно закрывшееся веко.

— И не открывай глаза. Так ты быстрее уснёшь. Мне это помогает.