Белый клинок

Трое из всадников, спешившись, помогли сойти с парда женщине в закрытом платье из фиолетового с белым шелка, с длинным разрезом внизу, необходимым для верховой езды.

Остальные всадники остались в седлах. Один из них взмахом руки отправил прочь портового служку, вознамерившегося было принять и увести пардов.

Женщина огляделась вокруг и уверенным шагом направилась к дверям таверны. В разрезе платья мелькнули длинные ноги, затянутые в черные обтягивающие штаны. Три воина догнали ее, когда женщина, решительно толкнув дверь, вошла в таверну и тут же окунулась в гул голосов, в месиво пряных и острых запахов.

Некоторое время все четверо стояли на пороге, привыкая к полутьме, сменившей ослепительную яркость конгайского дня.

Меж тем, все больше моряков, сидящих за столами, бросив в сторону двери любопытствующий, но вполне равнодушный взгляд (мало ли кто может войти в таверну, чтобы пропустить кувшин вина в столь неудачный день?), уже не могли отвести глаз от лица женщины. Не потому что она была красива… Кого удивишь женской красотой в благословенном Конге? Поражали не черты лица, а его выражение.

Когда половина мужчин в таверне уже пялилась на нее, вошедшая шагнула вперед и с сильным гортанным акцентом произнесла по-конгайски:

— Мне нужен капитан!

— Какой же капитан нужен госпоже? — тут же спросил один из сидевших — кряжистый, краснолицый с золотой серьгой Морского Братства в мясистой мочке уха.

Женщина повернулась к нему, какое-то время молча всматривалась в черные внимательные глаза:

— Тот, что отвезет меня на Юг! — заявила она решительно. — И ты мне подойдешь!

— Жаль, госпожа! — покачал головой моряк.

Ему, действительно было жаль: женщина произвела на него сильное впечатление.

— Досадно, но моя посудина уже нанята!

И, поднявшись с легкостью, неожиданной для столь грузного тела, рявкнул:

— Эй, акуланы! Кому нужен фрахт?

— На юг? — спросил кто-то. — А куда?

— За мыс Прощания[16].

Воцарилось молчание. Потом один из моряков спросил:

— И как далеко ты собираешься идти за мыс Прощания?

— Увидим! — отрезала женщина. — Ты пойдешь?

Моряк поднялся. Он был высок и худощав, с почти черной кожей, коротко остриженными волосами и тяжелым браслетом из серебра на левой руке. Других украшений, если не считать серьги Братства, на нем не было.

— Как заплатишь? — спросил он спокойно.

— Хорошо! Сколько ты хочешь?

— Я не знаю, куда плыть! — без улыбки ответил моряк.

— А сколько бы ты взял за плавание в Гурам с полным грузом?

— Двадцать шесть золотых! — ни на миг не задумавшись, сказал капитан.

Женщина подала знак одному из воинов. Тот снял с головы шлем (у него оказалось длинное горбоносое лицо с редкой порослью на подбородке) и вынул оттуда туго набитый мешочек размером с кулак.

— Тридцать «драконов»! — сказала женщина. — Задаток!

— Согласен! — мгновенно отреагировал моряк.

Притихшая таверна разразилась взволнованным гулом. Многие уже раскаивались в своей нерешительности. Но кто из настоящих моряков станет перебивать фрахт, когда сделка заключена?

— Я тебя жду! — сказала женщина и вышла из таверны.

— Мое судно! — сказал капитан, показывая на стоящий у причала узкий длинный корабль с темно-коричневыми бортами.

— Быстрое?

— Достаточно. Это — имперский хог[17]. В прошлом — военное судно. Продано с торгов год назад. Кстати, мое имя — Ланган!

Если он ожидал, что его нанимательница тоже представится, то ошибся. Та лишь спросила:

— Сколько людей на твоем корабле?

— Восемнадцать, госпожа! Вместе с вами и со мной будет тридцать один. Если ты захочешь… — он посмотрел на женщину, — взять еще людей, например, — воинский отряд, — можно принять на борт еще человек десять!

— Не хочу. Мы можем отплыть прямо сейчас?

Моряк окинул взглядом море, подумал…

— Через полтора часа! — сказал он. — Мне надо собрать команду. Но сами вы можете подняться на борт прямо сейчас. Разрешения на отплытие теперь можно не брать. Чиновники… — он кивнул на здание таможни, — остались, но стража вся ушла: воевать с урнгурцами. Да неужели вы ничего не слышали? — воскликнул он, увидев изумление женщины.

— Нет. Мы поднимемся на борт прямо сейчас. Можно взять пардов?

— Да. Я же сказал: это бывший военный корабль. Но если бы вы захотели их продать — я мог бы помочь! Сейчас за хорошего парда дают столько, сколько в прошлом сезоне платили за дюжину!

— Мне нужны парды, а не деньги, — отрезала женщина.

— Как тебе угодно, госпожа! И… — он поколебался, но все же спросил: — Теперь, когда мы обо всем договорились, ты не можешь сказать — куда мы плывем?

— Я ищу одного человека! — гортанный акцент женщины усилился. — Ищу, но не знаю, где он. Сейчас не знаю. Однако у него есть вещь, принадлежащая мне — и я ее чувствую. Когда мы пройдем через Врата Юга, я скажу тебе, куда плыть!

— Еще раз прости, госпожа, ты — ясновидящая?

— Иногда. Но я плачу, капитан Ланган, не за то, чтобы ты задавал мне вопросы.

— Прости!

Ланган свистнул. С палубы, свесившись через ограждение, отозвался вахтенный матрос.

— Трап! Большой трап! — распорядился капитан. — У нас — пассажиры!

Шел последний день конгайского лета.