Белый клинок

— У меня под седлом три тысячи пардов! — сказал бывший начальник гарнизона Банема. — Мы ждем!

— Тунг! — произнес Тилод.

— Мы будем там через четыре часа! — пообещал Виг.

Тилод с жаром пожал руку воина. Уверенность Вига передалась и ему.

— Все будет в порядке, вождь! — улыбнулся военачальник и вышел.

Его всадники выступили на десять минут раньше, чем воины Кэнау, и двинулись не по тракту, а по лесной дороге. Так быстрее.

Лагерь закипел. Часть ополченцев из городов, подвергшихся нападению, уже готова была самостоятельно отправиться домой, когда труба возвестила о том, что вождь собирает своих воинов.

Тилод поднялся на оставленную Керанраоном колесницу, оглядел свое поредевшее воинство. Увы, всадников почти не осталось. Пехоте же даже для того, чтобы добраться до Тунга, понадобилось бы дня три. Зато вся эта масса может полностью затопить дороги и перекрыть всякое сообщение.

— Воины! — воскликнул он. — Пришел час испытаний! Пришел Омбам! И я требую полного повиновения! Никто не покинет лагерь без моего приказа!

Он подождал, пока смолкнет поднявшийся ропот.

— Помощь уже отправлена! Всем оставшимся всадникам быть готовыми к выступлению через час. Пешие задержатся до тех пор, пока не уйдут те, кто может передвигаться быстро! Тысяцким и сотникам — проследить, чтобы соблюдался порядок! Имущество отбывших должно быть отправлено следом вместе с обозами. Всё, братья мои! Я на вас полагаюсь!

Короткая речь. Но — впечатляющая.

К полуденной трапезе Тилод пригласил Сёума и Рхонга.

— Вы оба, — сказал он, — не конгаи. Я не могу приказывать вам. Но могу просить.

— В твоем распоряжении! — отозвался урнгриа.

— Говори, брат! — лаконично произнес Старший из Охотников на языке Народа.

— Хочу, чтобы вы отправились в Йенкаян и Митан! — сказал Тилод. — Сколько краурхов могут нормально двигаться, Сёум?

— Двенадцать!

— Сколько понадобится времени, чтобы пройти на них двести миль?

— По лесу?

— Тридцать-сорок — по лесу, остальное — по дороге.

— Пятнадцать часов.

— А твоим урнгриа, Рхонг?

— Два дня.

— Сначала вы пойдете в Йенкаян, потом в Митан. Сёум — первым. Он проложит дорогу через джунгли. Сарбур вы обогнете и пересечете Сарбу девятью милями выше. Я дам карту, где указан брод. Действуйте по собственному усмотрению и помните, что каждый из вас — мой брат! Сёум! После Митана иди в Ислонг, это…

— Я знаю! — сказал Черный Охотник. — Я понял, Несмех! Мы отправляемся. Я оставляю девятерых, чтобы позаботились о раненых краурхах. Им нужно время, чтобы зарастить раны. Еще: Слушающий передал, что придет к тебе, но — позже. Прощай!

Он встал.

Рхонг тоже поднялся.

— Благодарю за угощение! — Он поклонился. — Мы выступим, как только будем готовы!

Едва они ушли, к зодчему явился Ратсай.

— Вождь, — сказал он. — В лагере почти триста собачьих упряжек[21].

— Отбери лучших из Береговой Стражи — и в Сарбур! — тут же распорядился зодчий. — Сам и поведешь.

К вечеру в лагере не осталось ни одного парда или упряжного пса. Сам Тилод-Зодчий отбыл в Сарбур за час до заката вместе с последней тысячей всадников. Оставшиеся военачальники получили от него подробные указания. На следующее утро лагерь на реке Унаре перестал существовать.

Фаранг. Осень тысяча двенадцатого года.

Эрд и Биорк только что закончили обедать, когда бегун доложил им о подходе Ганга.

Эрд вскочил со своего места, намереваясь поскорей увидеть Дракона Севера: он опасался, что тому может не понравиться сторожевой пост северян на дороге в Фаранг. Но Гангу было не до того. По пути он получил известие о нападении Омбама и даже не обратил внимания на воинов, охранявших тракт, тем более, что у тех хватило ума не чинить препятствий пятитысячной армии. А в предместьях Ганга встретил сам Эрд.

Приказав помощнику вести людей прямо к порту, Ганг вместе с Эрдом поехали ко Дворцу Наместника. По дороге Эрд рассказал конгаю о том, что произошло в городе. К его удивлению, даже к походу Робура на Далаанг Ганг отнесся равнодушно. Если бы светлорожденный хоть раз увидел конгайское селение после набега Омбама, он понял бы реакцию Дракона Севера. Но Эрд лишь бил омбамту на море и относился к ним как к воинам и рассматривал их свирепость и жестокость как нечто, делающее омбамту более предсказуемыми, а следовательно, менее опасными в бою.

— Корабли фарангской эскадры — в гавани, — сказал Ганг. — Экипажи, я полагаю, уже на борту. Так что моим воинам остается лишь занять свои места!

— А не хочешь ли ты хотя бы накормить их? — спросил Адальг.

— На борту! — отрезал Ганг. — Время!

— Мы идем с вами! — решительно заявил Эрд. — Так, дядя?

— Без сомнения! — подтвердил адмирал. — Только у меня маловато людей — около трех тысяч! Без воинских отрядов корабли слишком уязвимы. Если достойный Ганг уступит тысячи полторы воинов…

— Нет, — сказал конгай. — Благодарю, адмирал! Мы рады вашей помощи, однако моих людей хватит только на фарангскую эскадру. Но даже если вы поддержите меня десятью кораблями, это будет много. Нам, морякам, хорошо известны и ваши корабли, и те, кто на них ходит! Вот только мы не знаем, кто крепче: корабли Империи или ее воины! — он засмеялся.