Белый клык

And always he returned, restless and uncomfortable, to whimper softly and wistfully at Kiche's side and to lick her face with eager, questioning tongue.	И с таких прогулок он возвращался беспокойный, встревоженный, жалобно и тихо повизгивая, ложился рядом с Кичи и лизал ей морду своим быстрым, пытливым язычком.
White Fang learned rapidly the ways of the camp.	Белый Клык быстро изучил жизнь индейского поселка.
He knew the injustice and greediness of the older dogs when meat or fish was thrown out to be eaten.	Он узнал, как несправедливы и жадны взрослые собаки при раздаче мяса и рыбы.
He came to know that men were more just, children more cruel, and women more kindly and more likely to toss him a bit of meat or bone.	Убедился, что мужчины справедливы, дети жестоки, а женщины добры и от них скорее, чем от других, можно получить кусок мяса или кость.
And after two or three painful adventures with the mothers of part-grown puppies, he came into the knowledge that it was always good policy to let such mothers alone, to keep away from them as far as possible, and to avoid them when he saw them coming.	А после двух или трех стычек с матерями щенят Белый Клык понял, что с этими фуриями лучше не связываться, -- чем дальше от них держаться, тем будет спокойнее.
But the bane of his life was Lip-lip.	Но больше всех ему отравлял жизнь Лип-Лип.
Larger, older, and stronger, Lip-lip had selected White Fang for his special object of persecution.	Он был старше и сильнее его.
While Fang fought willingly enough, but he was outclassed.	Белый Клык не избегал драк с ним, но всегда терпел поражение.
His enemy was too big.	Такой противник был ему не по силам.
Lip-lip became a nightmare to him.	Лип-Лип преследовал свою жертву всюду.
Whenever he ventured away from his mother, the bully was sure to appear, trailing at his heels, snarling at him, picking upon him, and watchful of an opportunity, when no man-animal was near, to spring upon him and force a fight.	Стоило Белому Клыку отойти от матери, и забияка был тут как тут, ходил за ним по пятам, рычал, привязывался к нему и, если людей поблизости не было, лез в драку.
As Lip-lip invariably won, he enjoyed it hugely.	Эти стычки доставляли Лип-Липу громадное удовольствие, потому что он всегда выходил из них победителем.
It became his chief delight in life, as it became White Fang's chief torment.	Но то, что было для Лип-Липа самым большим наслаждением в жизни, приносило Белому Клыку лишь одни страдания.
But the effect upon White Fang was not to cow him.	Однако запугать Белого Клыка было не так легко.
Though he suffered most of the damage and was always defeated, his spirit remained unsubdued.	Он терпел поражение за поражением, но не смирялся.
Yet a bad effect was produced.	И все-таки эта вечная вражда начинала сказываться на нем.
He became malignant and morose.	Он стал злобным и угрюмым.
His temper had been savage by birth, but it became more savage under this unending persecution.	Свирепость была свойственна ему как волку, а бесконечные преследования еще больше ожесточали его.