Белый клык

He had led his mother there, step by step, and now when she stopped, he tried to inveigle her farther.	Белый Клык постепенно, шаг за шагом, уводил туда мать, и, когда она остановилась на опушке, он попробовал завлечь ее дальше.
The stream, the lair, and the quiet woods were calling to him, and he wanted her to come.	Ручей, логовище и спокойный лес манили к себе Белого Клыка, и ему хотелось, чтобы мать ушла вместе с ним.
He ran on a few steps, stopped, and looked back.	Он отбежал на несколько шагов, остановился и посмотрел на нее.
She had not moved.	Она стояла не двигаясь.
He whined pleadingly, and scurried playfully in and out of the underbrush. He ran back to her, licked her face, and ran on again.	Белый Клык жалобно заскулил и, играя, стал бегать среди кустов, потом вернулся, лизнул мать в морду и снова отбежал.
And still she did not move.	Но она продолжала стоять на месте.
He stopped and regarded her, all of an intentness and eagerness, physically expressed, that slowly faded out of him as she turned her head and gazed back at the camp.	Белый Клык смотрел на нее, и казалось, что настойчивость и нетерпение вселились вдруг в волчонка и затем медленно покинули его, когда Кичи повернула голову и посмотрела на поселок.
There was something calling to him out there in the open.	Даль звала Белого Клыка.
His mother heard it too.	И мать слышала этот зов.
But she heard also that other and louder call, the call of the fire and of man-the call which has been given alone of all animals to the wolf to answer, to the wolf and the wild-dog, who are brothers.	Но еще яснее она слышала зов огня и человека, зов, на который из всех зверей откликается только волк -- волк и дикая собака, ибо они братья.
Kiche turned and slowly trotted back toward camp.	Кичи повернулась и медленно, рысцой побежала обратно.
Stronger than the physical restraint of the stick was the clutch of the camp upon her.	Поселок держал ее в своей власти крепче всякой привязи.
Unseen and occultly, the gods still gripped with their power and would not let her go.	Невидимыми, таинственными путями боги завладели волчицей и не отпускали ее от себя.
White Fang sat down in the shadow of a birch and whimpered softly.	Белый Клык сел в тени березы и тихо заскулил.
There was a strong smell of pine, and subtle wood fragrances filled the air, reminding him of his old life of freedom before the days of his bondage.	Пахло сосной, нежные лесные ароматы наполняли воздух, напоминая Белому Клыку о прежней вольной жизни, на смену которой пришла неволя.
But he was still only a part-grown puppy, and stronger than the call either of man or of the Wild was the call of his mother.	Но Белый Клык был всего-навсего щенком, и зов матери доносился до него яснее, чем зов Северной глуши или человека.
All the hours of his short life he had depended upon her.	Он привык полагаться на нее во всем.
The time was yet to come for independence.	Независимость была еще впереди.