Белый морок. Голубой берег

— Да, слушаю… Благодарю, герр генерал-комиссар, все в порядке… Нет-нет, профессор Рейнгардт опекает меня… Что? Сегодня прибывает из Берлина? Вот досада! Я ведь так хотел встретить его на аэродроме вместе с вами… Нет, пока это невозможно. Вот как встану на ноги… Утешаю себя тем, что вы передадите доктору Ламмерсу мой сердечный привет… Ну, если герр доктор найдет возможность навестить меня, буду несказанно рад…

«Несказанно рад… Да пропадите вы пропадом вместе со своим доктором Ламмерсом!» — Олесь швырнул зелень на ночной столик и пулей вылетел из кабинета.

XII

Гости, гости… Сколько их, жданных и нежданных, приглашенных и случайных, перебывало в эти дни на квартире у Рехера!

Почин этим щедрым визитам положил не кто иной, как сам доктор Ламмерс. Не успел Рехер просмотреть утреннюю почту (ее теперь доставляли ему в постель), ознакомиться с секретными директивами Берлина, с очередной сводкой главной ставки фюрера о последних событиях на фронтах, как без всяких предупреждений нагрянул с многочисленной свитой секретарь государственной канцелярии. Как принято в подобных случаях, он выразил «самые искренние» соболезнования потерпевшему партайгеноссе, произнес несколько трафаретных проклятий в адрес большевиков и пожелал быстрейшего выздоровления. А о цели своего прибытия на Украину даже и не заикнулся.

Рехер тоже не проронил об этом ни слова, словно бы и не знал о своем назначении в состав чрезвычайной и полномочной комиссии. И не только потому, что не желал заводить деловой разговор в присутствии Коха, Ведельштадта, Магунии и их приспешников, но и по некоторым другим причинам. Если бы даже рейхссекретарь пришел сюда один, то и тогда бы он не кинулся подставлять свои плечи под ношу, которую фюрер взвалил на Ламмерса. Он хорошо знал: этот кабинетный рейхсдеятель понятия не имеет о всей сложности своего задания, как знал и то, что высокому гостю, который никогда не скрывал своего отвращения ко всему азиатскому, за какую-нибудь неделю или две никак не разобраться в хитросплетениях здешних проблем и не найти оптимальнейшего их разрешения. А это означает, что рано или поздно он просто вынужден будет обратиться за помощью. Вот тогда-то стоит пустить в ход дальнобойное, подготавливаемое в течение десятилетий оружие. А пока что пусть доверенный фюрера послоняется по краю, понюхает, чем тут пахнет, да присмотрится к тем слизнякам, коим доверено управление рейхскомиссариатом. Лишь после этого он сможет надлежащим образом оценить мудрые советы и принять «Итоги года» в качестве официальных выводов возглавляемой им комиссии. А чтобы не было неожиданностей…

Сразу же после отъезда нежданных гостей Рехер пригласил к себе оберштурмбаннфюрера Эрлингера. Приличия ради поинтересовался, как проходит подготовка к проведению карательной экспедиции и что доносит высланная заранее разведка. А уже после этого довольно деликатно намекнул, точнее — высказал сожаление, что рана оторвала его в столь горячее время от выполнения служебных обязанностей и он не имеет возможности слышать высказывания Ламмерса, которые, безусловно, стали бы для него ориентиром в дальнейшей работе на благо тысячелетнего рейха…

— Все ясно, герр Рехер, — понимающе усмехнулся обер-мастер по подглядыванию и подслушиванию. — Могу гарантировать: пока доктор Ламмерс находится на территории Киевского генерал-комиссариата, вы будете получать исчерпывающую информацию о том, куда он ездит, с кем встречается и о чем ведет разговоры. Правда, с моей стороны шпионить за секретарем рейхсканцелярии… Но для вас я пойду на все.

— Я тоже могу вам кое-что гарантировать, — многозначительно прищурился Рехер.

— Понимаю, понимаю…

Выпроводив Эрлингера, Рехер попытался снова заняться просмотром почты, но ни государственные директивы, ни ведомственные циркуляры не лезли в голову. Мысли путались, наползали одна на другую и все вертелись вокруг одного — как лучше воспользоваться нынешней обстановкой. Всем существом он ощущал: настал момент, о котором он столько мечтал и которого ждал так много лет. И надо воспользоваться им так, чтобы как можно полнее воплотить свои планы в жизнь. Ясное дело, это будет нелегко, но он должен пойти на риск, выложить свои самые весомые козыри. Кто знает, скоро ли выпадет еще такой счастливый случай. Да и выпадет ли вообще? Поэтому, пока Ламмерс знакомился с «матерью городов русских», пировал на склонах Днепра и принимал драгоценные подарки в Лавре, Рехер лихорадочно готовился к решающей в его жизни битве. И подбирал союзников.

Не обращаясь к услугам секретаря, который со вчерашнего дня нес службу прямо в передней квартиры, Рехер сам позвонил руководителю специального отдела при оперативном штабе остминистериума в Киеве «Виртшафт-III» майору Гвидо Глассу и пригласил его к себе. Тот конечно же не заставил себя долго ждать. Едва Петер успел накрыть стол на два лица, как Гласс уже рапортовал о своем прибытии.