Белый морок. Голубой берег

— Нашу сегодняшнюю встречу считайте неофициальной. — Рехер небрежно, как давнему приятелю, протянул гостю руку из-за журнального столика, на котором красовались граненая бутылка румынского рома, горка шоколада, спелые черешни и другие лакомства.

Вконец смущенный Гласс еле-еле коснулся протянутой выхоленной руки, словно боялся раздавить ее в своей могучей длани, и нерешительно опустился в кресло. С любимцем Розенберга он работал уже не первый год, однако не помнил случая, чтобы этот гордый, замкнутый, во многом загадочный человек приглашал к себе кого-либо из подчиненных. А тут тебе панибратское рукопожатие, заранее приготовленное угощение…

— Вы удивлены приглашением? — словно бы отгадав мысли гостя, спросил внезапно Рехер и в упор взглянул ему в глаза.

— Как вам сказать… Не ждал.

— И напрасно. Вы завершили такое дело. Я познакомился с «Итогами года» и должен признаться: восхищен принципиальной, прямо-таки государственной постановкой проблем, широтой мышления и глубиной анализа фактов.

— В этом мало моих заслуг, я был обычным исполнителем, — попытался было возразить Гласс, но Рехер и слушать его не стал:

— О, мне известна ваша скромность! Но иногда она людям вредит. Или я не прав?

Вместо ответа майор только засопел, пораженный в самое больное место. В свои сорок шесть лет он все еще ходил в офицерах, тогда как его более ловкие однокашники по военному училищу уже носили генеральские погоны и командовали если не армиями, то по крайней мере дивизиями. А разве он глупее их или, может, меньше пользы приносит рейху? Только о его победах не пишут в газетах и нечасто его фамилия встречается в наградных списках, а если о нем и вспоминают, то лишь на узких ведомственных совещаниях, когда высшим чинам нужно на кого-то свалить вину за свои просчеты.

— Нет, вы завершили дело исключительной важности, — подливал масла в огонь Рехер. — И я уверен: высшее политическое руководство в Берлине соответственным образом оценит ваши заслуги. По крайней мере лично я возбуждаю ходатайство об этом перед доктором Ламмерсом и рейхсминистром Розенбергом.

— Бесконечно вам благодарен, герр рейхсамтслейтер, — пролепетал опьяневший от похвал Гласс.

— Единственный вам совет — проявите свое гражданское мужество до конца. Я имею в виду вот что: найдите возможность без лишнего шума переправить кому-то из членов полномочной комиссии во главе с секретарем рейхсканцелярии все материалы, которые легли в основу «Итогов…». И как можно быстрее.

— Постараюсь…

Рехер наполнил ромом бокалы и многозначительно произнес:

— За ваши успехи, Гвидо! За большие успехи!

А когда выпили, как бы между прочим спросил:

— Скажите, у вас не найдется нескольких экспертов по местной партизанщине? Но высшей квалификации.

Нахмурив брови, Гвидо с минуту размышлял. Потом сказал:

— Человек пять подберу. Таких, кто уже зарекомендовал себя на практической работе.

— Пяти достаточно. Но непременное условие — чтобы на них можно было абсолютно во всем положиться.

— Герр Рехер, этого условия можно было бы не ставить… — оскорбленно пожал плечами майор. — Разве я стал бы предлагать вам не первосортный товар? Это — лучшие мои агенты широкого профиля, завербованные еще прошлой осенью в Дарницком фильтрационном лагере. Для них не составляет никаких трудностей выступать в любой роли — от подрывника до церковного пастыря. Ну, а что касается благонадежности, то тут уж положитесь на меня.

В знак благодарности Рехер слегка кивнул головой:

— Предоставьте их на некоторое время в мое распоряжение.

— Принимаю во внимание. Когда и куда их направить?

— За ними заедут… А сейчас… — Он умышленно выдержал паузу. — Сейчас задание лично для вас: выделите группу спецов по вербовке для срочной операции. Понимаете, сегодня я получил из надежных источников сведения о тайной трассе, по которой партизаны сообщаются с местным подпольем. Если не все, то большинство переправочных пунктов на ней засекла наша служба. Нужно немедленно произвести профилактику хозяев явочных квартир с тем, чтобы хоть несколько из них заставить работать на нас. Вот их адреса, — Рехер протянул руководителю «Виртшафта» листок бумаги с адресами и фамилиями людей, которых навестил по дороге в отряд Микола. — О значении этой операции вам говорить не приходится, скажу только: она будет отнесена на ваш счет.

— Можете не сомневаться: не подведу.

На этом аудиенция закончилась.

Вскоре после отъезда Гласса в кабинет Рехера входил начальник специального инженерно-технического отделения «Ost-Bi-C», худой как палка капитан Петерс. Разговор с ним состоялся без рома и кофе. Даже не пригласив капитана сесть, Рехер сразу же спросил:

— Я хочу знать, капитан, могли бы вы обеспечить красноармейским обмундированием и оружием советского образца команду в составе пятидесяти человек? Сегодня же?

— Да хоть целый полк, — громовым голосом ответил Петерс. — После победоносной харьковской операции мы не знаем нехватки в советском снаряжении.

— Прекрасно. А как с транспортом? Этих людей необходимо посадить на колеса. Так что нужно около двадцати лошадей и с десяток бричек.

— Что-нибудь придумаю.