Читаем Белый морок. Голубой берег полностью

— Это что за дискуссии, товарищ Довгаль? Вы что себе позволяете? Немедленно выполняйте приказ старшего командира!

Притихли, умолкли партизаны, начали расходиться кто куда. Последним побрел к крыльцу Довгаль. А следом за ним — Опанасюк, очкарик в фасонном костюме и Сосновский.

— Товарищи хорошие, заступники наши, сделайте так, чтобы фашистские аспиды отпустили мою Настусю, — переступив порог светлицы, снова упал на колени дорожный обходчик. — Напишите им расписку, что не тронете этого посланца, иначе…

— Кому и какую расписку нужно писать? — удивился Ляшенко.

— Вам писать ничего не нужно, — вмешался в разговор очкарик. — Это я должен подать охранникам заложницы знак, что со мною ничего плохого не случилось, и они могут ее отпустить… Но перед этим я хочу получить заверения в том, что мне будет предоставлена возможность поговорить с вашим командиром. Это — единственное мое условие.

Ляшенко многозначительно переглянулся с Ксендзом и промолвил без задержки:

— Считайте, что такое заверение вы уже имеете…

Молодой человек не стал требовать других гарантий, как на его месте поступил бы кто-нибудь другой, и сразу же извлек откуда-то из-за лацкана еще совсем нового пиджака жесткую охристую картонку, согнутую вдвое, и протянул ее Опанасюку:

— Это аусвайс на имя вашей дочери. Немедленно отправляйтесь в Ситняки, найдите в тамошней управе чинов из Киева, предъявите им вот эту штукенцию и забирайте свою Настусю. Советовал бы только не возвращаться с ней домой. Было бы лучше, если бы вы вообще увезли отсюда семью. Хотя бы на некоторое время. А то сейчас там развернется такое… Все ясно?

— О боже ты мой, чего же здесь не понять! — произнес Опанасюк со слезами на глазах. Дрожащими руками, будто золотую грамоту, взял охристый пропуск с коричневой диагональной полосой и красной печатью с орлом в центре, прижал к груди и не чуя земли под ногами опрометью бросился из хаты.

Ксендз двинулся следом за ним. Во дворе подозвал Рябого и Яроша и коротко приказал:

— Присмотрите-ка за ним. В Ситняках он должен вырвать дочь из заложников. Если все будет там в порядке, отправьте ее на наш запасной «маяк» в Нижиловичах. А потом помогите Юхиму и всю семью туда переправить. И сразу же сюда с докладом.

Возвратившись в светлицу, Ксендз заметил, что Ляшенко о чем-то разговаривал с киевским пришельцем. Но стоило ему переступить порог, как болезненный на вид очкарик мгновенно прикусил язык.

— Продолжайте. Это один из наших командиров, — обратился к нему Ляшенко.

Но тот продолжал молчать. Светил на Ксендза большими, круто выпуклыми очками и молчал.

— Да что же это вы? Может, ждете какого-то особого приглашения? Только предупреждаю: его не будет!

— Я хочу вести деловой разговор с командиром. И при этом с глазу на глаз, без единого свидетеля!

Брови Ляшенко круто сдвинулись на переносицу, стал ледяным взгляд всегда ласковых глаз. Дескать, смотрите-ка, он еще и хорохорится.

— Я просто обязан позаботиться, чтобы мои слова не стали достоянием здешних провокаторов, — поспешил объяснить свое поведение болезненный молодой человек.

— Провокаторов у нас нет!

— К сожалению, ошибаетесь. Мне точно известно, что один из них уже передал в Киев соответствующим службам сведения о вашем подпольном госпитале в Бантышах, провалил какую-то операцию под кодовым названием «Волосожар», разоблачил тайну партизанской типографии…

У Ляшенко даже в глазах потемнело от услышанного. Неужели в самом деле в их среде кроме Квачило действует замаскированный агент гестапо? Притом слишком осведомленный о самых крупных секретах отряда агент! Хотя откуда бы мог знать этот очкарик о подпольном госпитале в Бантышах, об операции «Волосожар», которая только лишь планировалась еще, о партизанской типографии?..

— Кто же он? Кто? — вырвалось у него непроизвольно.

— Лично его, разумеется, я не знаю. Могу лишь сообщить: у него кличка Шарко, проник он в ваш отряд вместе с скорнинскими кандидатами в невольники и теперь где-то трется возле надежных источников информации…

«Покраш! Только он!» — молниеносно озарила Ксендза зловещая догадка. И тотчас же тугая волна плеснула в лицо его пламенем, начинила невыносимым жаром все тело: это же он, именно он невольно проторил дорожку в отряд для фашистского агента! Потому что воспринял в свое время примитивное гестаповское творение, передававшееся тайком из рук в руки по селам, как открытое письмо к партизанам, за искренний крик души корнинской молодежи, которой угрожала отправка на немецкую каторгу. Стыд, обида на самого себя, раскаянье разрывали на куски его начиненное болью сердце. Как можно было купиться так дешево! Как можно…

Перейти на страницу:

Все книги серии Тетралогия о подпольщиках и партизанах

Похожие книги

Последний штрафбат Гитлера. Гибель богов
Последний штрафбат Гитлера. Гибель богов

Новый роман от автора бестселлеров «Русский штрафник Вермахта» и «Адский штрафбат». Завершение фронтового пути Russisch Deutscher — русского немца, который в 1945 году с боями прошел от Вислы до Одера и от Одера до Берлина. Но если для советских солдат это были дороги победы, то для него — путь поражения. Потому что, родившись на Волге, он вырос в гитлеровской Германии. Потому что он носит немецкую форму и служит в 570-м штрафном батальоне Вермахта, вместе с которым ему предстоит сражаться на Зееловских высотах и на улицах Берлина. Над Рейхстагом уже развевается красный флаг, а последние штрафники Гитлера, будто завороженные, продолжают убивать и умирать. За что? Ради кого? Как вырваться из этого кровавого ада, как перестать быть статистом апокалипсиса, как пережить Der Gotterdammerung — «гибель богов»?

Генрих Владимирович Эрлих , Генрих Эрлих

Проза / Проза о войне / Военная проза