Белый морок. Голубой берег

«Начали рейд по намеченному маршруту. В первый же день с соответствующим огневым сопровождением посетили села Бобрицу, Загорье, Малютинку. Всюду были созваны митинги, провозглашены патриотические речи, розданы советские газеты и листовки. Первое впечатление: население сильно запугано и горячих встреч не устраивает, хотя на пожертвования не скупится. Выявить подпольщиков или партизанских пособников так нигде и не удалось. Поэтому посылаем списки бывших колхозных активистов, составленные прикомандированными к нам спецами…»

«Рейдируем вдоль Ирпеня, против течения, вживаемся в роль разведчиков генерала Калашника. О нем здесь знают стар и млад. Особенно после недавней диверсии на железной дороге. И все же население относится к нам более чем сдержанно. Речи слушают, газеты берут, но… Наверное, лишь такими мерами нам не удастся завоевать благосклонности жителей. От нас явно ждут подвигов. Какие будут указания в этом отношении?

Списки вероятных партизанских пособников в селах Кожуховка, Даниловка, Липовый Скиток, Жерновка, Княжичи, Новоселки, Звонковое, Мостище, Леоновка передадим в следующий сеанс радиосвязи…»

«Воспользовавшись предоставленными правами, совершили налет на Вильшанку. Операция удалась на славу. На радостях пугачи устроили такой тарарам, что, как нам после рассказывали, полицаи разбежались кто куда даже в окрестных селах. И все же один вильшанский остолоп с перепугу не нашел ничего лучшего, как сдаться в плен. Чтобы не вызывать подозрения у населения, пришлось судить его миром. Толпа единодушно постановила «казнить этого палача», что мы и сделали, повесив дурака на крыльце сельской управы. О, какое впечатление это произвело на присутствующих! К нам валом повалили охочие вступить в армию генерала Калашника…»

— Так вот, значит, от чьих рук погибли Заграва и Маршуба… — стон вырвался из груди Артема.

— Не только они. Уверен, этот завал трупов в лесных дебрях, на который случайно наткнулись загравинцы, тоже дело рук презренных оборотней, — сказал комиссар Ляшенко.

— Это же сколько горя посеяли мерзавцы на нашей земле! Ведь им, как апостолам, верит простой люд, тянется с открытым сердцем, а они… Они — под нож все самое чистое и святое!

— Выходит, правду говорил Химчук, что оккупанты прибегли к неслыханной провокации. Чтобы навсегда покончить с партизанским движением во всем крае, они таким вот коварным способом истребляют наши потенциальные резервы, незаметно перерезают нити, связывающие народных мстителей с населением.

— Химчук, по-моему, все здесь говорил правду, — включился в разговор и Ксендз. — Знаете, если бы я и был способен когда-нибудь поверить в существование всевышнего, то только сегодня. Ибо простой случайностью, слепым стечением обстоятельств не могу объяснить, что именно сегодня судьба послала нам такого человека. Вы только вникните в глубинный смысл этих документов…

Они снова склонились над жесткими бланками секретных донесений лжекалашниковцев.